– Ничего, если я спрошу, что стало с подружкой?
– С ней все отлично. Не так давно вышла замуж.
– Поэтому ты не знаешь, чем себя занять?
– Не поэтому. О себе я уже все рассказал. Разве нет?
– Хорошо. Что ты предлагаешь?
– Для начала поговорим с любовницей Вахромеева. Что не знает жена, может знать подруга.
– А как мы ее найдем?
– Прекрасная половина Вахромеева наверняка знает, где она обитает.
Тут я в досаде поморщилась – могла бы поинтересоваться адресом любовницы! Но как бы я объяснила такой странный интерес?
– Она меня пошлет, – буркнула я, а Сергей Львович улыбнулся.
– Тебя – возможно, а меня – нет. Поехали?
– Прямо сейчас?
– Ты сначала постель предпочитаешь?
Тут я густо покраснела и сказала:
– Это не будет опасно, учитывая недавнюю встречу?
– Парни с пистолетом? Вряд ли им придет в голову, что мы к вдове вернемся. К тому же задачу мы им усложним. Машину поменяем.
– Возьмем мою?
Тут я покраснела вторично, потому что он сказал:
– Если они за тобой следили, то номер твоей машины им наверняка известен.
– Ладно, – вяло молвила я. – Поехали.
Он подозвал официанта, заказал мне еще кофе и мороженое, расплатился, оставив щедрые чаевые.
– Сидишь и ждешь меня. Отсюда ни шагу. В целях безопасности.
– А ты куда?
– За машиной, естественно, «Мерседес» пусть на парковке постоит. Не скучай, милая.
Он поднялся, чмокнул меня в нос и растворился за стеклянными дверями. Я таращилась ему вслед в полном обалдении. Как это меня угораздило? Довериться какому-то типу с дурацкими шуточками. Я что, спятила? Ничему дуру жизнь не учит. Немедленно позвонить Иванову. И Сазонову на всякий случай. Олегу и Илье, чтоб знали: если что… А еще маме, папе и всем друзьям-приятелям. «Не будь идиоткой», – заявил внутренний голос.
Однако этот призыв воспринимался двояко. С одной стороны, что за паранойя – подозревать всех кого ни попадя в смертных грехах? Есть на свете и нормальные люди. С другой – с чего вдруг нормальному человеку ввязываться во все это? Значит, либо у него есть свой интерес, либо он ненормальный. В любом случае держаться от него надо подальше…
Но я продолжала сидеть, точно к стулу приклеенная, смотрела на город внизу, ела мороженое и томилась. А когда он вернулся, вздохнула с облегчением, но тут же насторожилась, подумав: «А вдруг он решил, что приключения ему ни к чему?»
– По глазам вижу: ты мне рада, – хмыкнул он.
– Как бы мне эта радость не вышла боком, – проворчала я.
Он предложил мне руку, и я, ухватившись за нее, поплыла к выходу, так и не решив: этот Сергей – подарок судьбы или ее заключительная подлость?
На стоянке возле торгового центра красовался «БМВ».
– Дорогие у тебя привычки, – зачем-то съязвила я.
– Для тебя – все самое лучшее. Адрес вдовы.
Меня Сергей Львович оставил в машине. В окно я видела, как он подошел к подъезду и набрал номер на домофоне. Я замерла в ожидании. Отошьют его или нет? Вопреки всякой логике, хотелось, чтобы отшили. Но он благополучно вошел в подъезд, а я в досаде пробормотала: «Зараза», сама толком не зная, кого имею в виду.
Вернулся Сергей Львович довольно быстро, но, судя по лучезарной улыбке, поход увенчался успехом.
– Любовь Алексеевна Черпакова, – сообщил он, садясь в кресло. – Что-то мне подсказывает: интереснейшая женщина. Адрес есть…
Он завел машину, а я поинтересовалась:
– Как тебя встретила вдова?
– С восторгом. Бедняжке нелегко без мужского плеча…
– Ты предложил ей свое?
– Я всегда крайне осмотрителен, милая. И не даю обещаний, которые не собираюсь выполнять.
– Надо запомнить.
– Лучше запиши.
Я покосилась на него с неудовольствием, почему-то хотелось зареветь с досады. Таких мужчин в моей жизни еще не было, и я проигрывала по всем статьям.
Между тем мы переместились на улицу Запольскую, где в двухэтажном доме, построенном году эдак в шестидесятом, то есть бог знает когда, жила предполагаемая любовница Петра Викторовича. Дверь подъезда была распахнута настежь, воняло кошками и кислой капустой.
Нас интересовала четвертая квартира. Сергей Львович позвонил, а когда и на повторный звонок реакции не последовало, потянул дверь на себя, и она открылась.
Мы вошли в довольно большую, но до того захламленную прихожую, что мы вдвоем едва в ней поместились. В глубине квартиры кто-то играл на гитаре, и женский голос не в такт выводил «Не для меня придет весна».
Отправившись в том направлении, мы оказались в кухне, захламленной не меньше прихожей. За столом возле окна расположился прыщавый парень, бритый наголо, в майке-алкоголичке и джинсах, обрезанных чуть ниже колен. Напротив него сидела женщина слегка за сорок. Ярко-красный халат в белый горох, грудь вываливалась из глубокого выреза. Тетка подпирала щеку кулаком и пела. Прыщавый ей аккомпанировал, свесив голову к самой гитаре. На столе – бутылка водки, почти пустая, и остатки нехитрой закуски. Оба были так увлечены исполнением, что на нас внимания не обращали.
Я переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда они закончат, а Сергей Львович захлопал, повторяя с восторгом:
– Браво, брависсимо! Сколько чувства… Вам надо выступать на телевидении.
Хотя вел он себя как придурок, но впечатление произвел. Прыщавый поежился, голос предпочел не подавать. Тетка спросила:
– Вам чего? – но скорее испуганно.
– Нам Любовь Алексеевну, – ответил он, радостно скаля зубы. – Извините, что беспокою в разгар праздника…
– Горе у меня, – пожаловалась хозяйка.
– Поминаете кого?
Она икнула, торопливо прикрыв рот. И кивнула.
– Жизнь вконец достала, – сообщила печально, теперь и Сергей Львович согласно кивнул.
– Вижу, – знаком предлагая Прыщавому приблизиться.
Тот поднялся и сделал шаг, нетвердо держась на ногах, Сергей Львович достал из кармана купюру и вручил ему.
– Где магазин, надеюсь, знаете?
– А ну, дай сюда! – Тетка шустро вскочила, перехватила купюру, сунула ее в бюстгальтер и заорала на парня: – Иди спать! Не видишь, что ли, ко мне люди пришли.
Парень покорно побрел в комнату, держась за стену. Любовь Алексеевна поправила волосы и уставилась на моего спутника, должно быть, гадая, чего от него следует ждать.
– Ваш сынок? – спросил Сергей Львович, кивнув вслед Прыщавому. Любовь скривилась, а он поспешно выставил руку. – Пардон, мадам. Бестактный вопрос.
