– Где мы? – спросила я.
– Заброшенные заводские цеха.
– Чего ж полицию не вызвал?
– Подумал, надежнее, если я сам возьмусь за твое спасение. Но ты, как выяснилось, не особо в этом нуждалась.
– Наверное, потому, что ты не особо торопился, – усмехнулась я.
– На самом деле я вас потерял, стараясь не попасться на глаза твоему соседу. В этих развалинах успеешь состариться, прежде чем начнешь ориентироваться. На счастье, пленник орал довольно громко. Когда я вас отыскал, вы вполне мирно беседовали, а пока я решал, как тебя спасать, ты обзавелась пушкой.
Мы вышли из здания, возле соседнего корпуса, такого же заброшенного, стояла машина Берсеньева.
– Надо звонить в полицию, – напомнила я.
– Не надо, – покачал он головой.
– Почему?
– Они, конечно, упыри, но от неприятностей тебя это не убережет. Допустим, первого ты застрелила, защищаясь. Тут все более-менее ясно. Но второй был безоружным, к тому же связанным. У законников на этот счет свое мнение.
– Сейчас, когда ты это сказал, я в самом деле чувствую себя преступницей.
– Это пройдет. В любом случае калечить себе жизнь не стоит. Завтра позвоню из телефона-автомата, сообщу, что слышал здесь выстрелы… Почти наверняка следователи захотят с тобой встретиться, ведь один из убиенных – твой сосед. О том, что со вторым вы приятели, тоже, скорее всего, узнают. В общем, дабы не сболтнуть лишнего, лучше где-нибудь отдохнуть месяцок, а когда душевное равновесие вернется… – Он помог мне сесть в машину и весело подмигнул. А я заревела, стиснув рот рукой.
Мы ехали по городу, пустынному, серому в эти утренние часы, и я все не могла успокоиться, сама толком не зная, кого и что оплакиваю. Убить убийцу – это значит бороться со злом или самый простой способ его увеличить? Я не знала ответ на этот вопрос и сомневалась, что когда-нибудь смогу его найти.
Мы въехали во двор моего дома, я поспешно вытерла слезы и сказала:
– Спасибо, что довез. – Собралась выходить, но вместо этого потянулась к Берсеньеву.
Он обнял меня, уткнулся лицом в мои волосы, легонько поглаживая по спине.
– Ты меня бросишь? – собравшись с силами, спросила я.
– Когда-нибудь обязательно. Или ты меня. Пошли.
– Куда? – не поняла я.
– К тебе, естественно. Сделаем этот мир ненадолго прекрасным.
Я проснулась и сразу поняла, что его рядом нет. Его нет, и я никогда не узнаю, почему он вернулся, а потом ушел опять. Я вообще ничего не знаю о нем, а то, что знаю, меня пугает. Но от этого я не могу любить его меньше.
Он вернется. Надо лишь набраться терпения. Лежать, не открывая глаз, и тогда скрипнет дверь, он подойдет и, склонившись к моему лицу, тихо скажет: «Привет».
Я терпеливая. Я буду ждать. Сегодня, завтра, всегда. Все то время, что длится это «всегда». По сути, не так уж и долго – всю мою жизнь.
Я ушел, когда она крепко спала, точно ребенок, обхватив подушку руками. Ей здорово досталось, но она справится. Бабы живучие. Лучше приспосабливаются. Если честно, мне не хотелось уходить. Впервые за все эти годы не хотелось. Вот и решил побыстрее смыться после того, как мы отыскали Павла. И не спешил помочь ей там, на заводе, все не мог определиться, хочу этого или нет. Желание к кому-то привязываться у меня отсутствует. Но она молодец, справилась сама. Не то чтобы я в ней нуждался, просто, чувствуя ее рядом, начинал беспричинно улыбаться. А еще на нее хотелось смотреть. И слушать, как она говорит и как смеется. Только это не имеет никакого значения.
Такой девчонке нужен мужчина, которому она будет верить. В мире которого все понятно и ясно: белое – белое, а черное – черное. Детка, так это не я! Туго у меня с ясностью, и про этот мир я знаю одно: его сотворил шутник, и до нас ему нет никакого дела.
Наверное, она в самом деле любит меня. Способность женщин влюбляться в самых неподходящих для них мужиков меня всегда удивляла. Как она назвала эту парочку? Упырями? В общем-то справедливо. Свою первую дюжину я долго помнил: лица, имена, обстоятельства, при которых они скончались. Никто из них никогда мне не снился и не тревожил мою дремлющую совесть. Но я думал, уж если лишил их жизни, то обязан им хотя бы этим. А потом мне стало все равно. И считать их я перестал. Заколачивал бабло, мечтая когда-нибудь уйти на покой. Сытая, беспечная жизнь… Лопухнулся с мечтой. Вот и умираю от скуки.
Может, Господь временами все же интересуется, что мы здесь творим, и это способ наказать особо зарвавшихся?
Время шло, а я все сидел в машине и думал об этой девчонке. Звонками донимать не станет, она гордая. Так что симку выбрасывать не обязательно. Будет давиться слезами, забившись в угол дивана и сжавшись в комок от своего непомерного дурацкого горя…
Я зло чертыхнулся и сказал вслух:
– Спасибо, что не заплакал.
А еще сказал:
– Она мне не нужна.
Помнится, когда-то я думал так же. Рядом с другой женщиной, которая любила меня. А вышло хуже не бывает. Это я ей не нужен, да и забыть ее что-то хреново получается.
Может, действительно вернуться? Увидеть счастье в ее глазах и услышать, как она смеется, наврать с три короба и самому во все поверить. И радоваться, что в этом мире ты кому-то нужен. Вот сейчас, в эту минуту.
Аллилуйя!
