Они осторожно поднялись на вершину холма, держась у земли, чтобы их силуэты не проявились на фоне ночного неба. Оказавшись на месте, с которого можно было вести наблюдение, оба легли на живот.
Открытая местность спускалась вниз примерно на двадцать перчей, а затем заканчивалась полосой деревьев, которая во тьме казалась монолитной. Луи не видел лагеря, только несколько тускло-оранжевых точек в тех местах, где дотлевали последние угли походных костров.
— В этих деревьях стоят часовые, — произнес Луи почти неслышным шепотом.
Луи знал, что норманны не дураки, а только глупцы не поставили бы там стражу. Он не сомневался, что в рощице полно людей, которые смотрят в их сторону.
— Любого, кто к ним приблизится, они увидят на последних нескольких перчах, — сказал он. — Но с этого холма мы сможем спуститься незамеченными.
— Да… — ответил Лохланн. Уверенности в его голосе не было.
Они сошли с холма и вернулись к своим лошадям, а затем Луи повел их к реке. Они старались держаться как можно ближе к воде, затем спешились и двинулись сквозь заросли орляка, покрывшие весь берег. Шли они медленно, чтобы шорох их шагов можно было принять за шум ветра среди деревьев.
Затем, оказавшись возле воды, они зашагали вниз по течению к полю, где северяне и Кевин мак Лугайд разбили свой лагерь. Берег реки представлял собой узкую полоску земли, и они молча шли по мягкому илу, иногда по воде, иногда по мягкой траве или грязи, порой осторожно ступая на гладкие мокрые камни или пробираясь сквозь редкий лес.
С каждым пройденным шагом они останавливались и прислушивались. Звуки издавали только лягушки и насекомые. Со стороны лагеря временами доносились обрывки песен, иногда река плескалась о берег. Тревогу никто не поднимал.
В пятидесяти футах от границы лагеря они остановились. Ниже по течению Луи заметил смутную тень одного из пришвартованных к берегу драккаров, остальные, скорее всего, стояли за ним. Луи мысленно очерчивал подходы и места, где могли располагаться часовые, просчитывал, когда норманны будут предельно внимательны, а когда вдрызг пьяны.
Он обернулся к Лохланну.
— Я видел достаточно, — прошептал он. — Пойдем.
Несколько часов спустя, когда утреннее солнце взошло уже высоко, оба вернулись в лагерь и Луи прошел в шатер Колмана. Часовой у двери — теперь Колман их выставлял — объявил о его прибытии, но Луи заставили ждать снаружи еще минут десять, прежде чем позвали внутрь.
В дальнем углу шатра на стуле сидела Фэйленд. Казалось, она пыталась находиться как можно дальше от Колмана. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Луи, словно просила о помощи, а затем отвернулась.
Колман сидел за маленьким столиком и ел холодное мясо с овсяной кашей, перед ним стояла чаша с элем. Он мельком взглянул на Луи, а затем вновь сосредоточился на еде. Сесть он Луи не предложил и какое-то время никак не реагировал на его появление.
— Да? — произнес наконец Колман.
— Я осмотрел лагерь варваров, — сказал Луи. — Он удачно расположен, но если мы атакуем быстро, думаю, мы сумеем нанести им серьезный урон.
Колман хмыкнул и ничего не ответил. Луи постоял еще минуту, размышляя, чего еще тот ждет. Он уже собрался рассказать, как планирует провести атаку, когда Колман заговорил.
— Сколько их? — спросил он.
— Человек двести, — ответил Луи. Так утверждал разведчик Колмана, а сам Луи не имел об этом ни малейшего представления, но не хотел говорить ничего такого, что заставило бы Колмана отказаться от атаки на варваров.
— Двести? — переспросил Колман, подняв брови. — Примерно столько же, сколько у нас, а половина наших — это беспомощные и тупые боэре. И ты настолько глуп или так жаждешь славы, что готов наступать в этом положении?
Луи предвидел подобные — вполне резонные — возражения.
— Мы не станем добиваться полной победы, я на это и не надеюсь. Я хочу нанести удар по ним, как можно быстрее и сильнее, и отступить. Пусть наши крестьяне узнают, что такое настоящий бой. Ослабим врага, заставим его обороняться, убьем их столько, сколько получится. Мы знаем, что у них несколько вождей: Кевин и те, кто командует варварами. Возможно, мы сумеем заставить их сражаться между собой.
И Луи замолчал. Он знал, что выложил все возможные аргументы в пользу немедленной атаки, ничего не оставив про запас, а это плохая тактика.
Колман сунул в рот кусок холодного мяса и, пока жевал его, медленно и вдумчиво, рассматривал Луи. Он напоминал Луи корову, перемалывающую зубами жвачку на пастбище, но Луи знал, что мозг Колмана в этот момент работает. И Колман, при всех своих недостатках, был неглуп. В конце концов тот проглотил мясо, и это, по всей видимости, означало, что он принял решение.
— Хорошо, — сказал он. — Аббат и ри туата говорят, что ты здесь командир, так что я не стану вмешиваться. Но свой отряд я тебе не отдам. Он понадобится мне, чтобы защитить мою милую женушку на обратном пути в Глендалох, пока варвары будут развлекаться, вырывая ваши сердца из груди. Можешь идти.
Напутствие было странным, но Луи ощутил, что буквально парит над землей. Колман дал ему свободу действий, позволил лично принимать решения без указаний и наставлений. Разумеется, Колман ждал, что Луи ждет унизительное поражение.
Он стоял у шатра Колмана, наблюдая, как просыпается лагерь, как люди разжигают костры и носят от реки ведра с водой. Луи увидел Айлерана, капитана воинов, застегивающего пояс с мечом поверх кольчуги.
— Айлеран, на пару слов! — позвал он и быстро зашагал к капитану, утратив всю свою неуверенность.
Луи был полон решимости и желания, похожего на страсть, — желания снова биться с норманнами. И он чувствовал себя счастливее, чем когда-либо с того дня, как почил его отец.
Но вначале ему придется провести время за самым ненавистным и самым привычным для любого воина занятием. Ему придется ждать.
Глава девятнадцатая
Будь я королем, обагряющим копья кровью, Многочисленны были бы войны мои И правдивы были бы речи мои.
Анналы Ульстера
Они нападут на варваров в сумерках. Этот план Луи де Румуа обсудил с Айлераном. Пока он говорил, Айлеран только молча кивал. А когда он закончил, ирландец хмыкнул и сказал:
— Мы убьем этих ублюдков, не сомневайся.
Атака в сумерках несла в себе риск, но приемлемый. Если им повезет, варвары проведут день за едой и выпивкой, а к вечеру уверятся, что враг не придет. Меркнущий свет скроет их приближение, солнце окажется у них за спиной. Тьма, которая наступит после, поможет им отступить.
Все-таки лучше было бы атаковать ночью, внезапно и в самый темный час. Но Луи не думал, что его колченогие крестьяне способны на это. В темноте их будет труднее организовать, и битва закончится полной катастрофой.
