— На теплоходе.
— Неважно. Пусть он тебя допрашивает как свидетеля, если он до такой степени упрямый.
— Ох, Катя, Катя, — Мещерский покачал головой.
— Ну, скажи еще, что я страшно глупею, когда речь заходит о них, веду себя как…
— Ты ведешь себя чисто по-женски, однако нелогично для действующего офицера милиции, — деликатно поправил Мещерский.
— Ну и пусть. Нелогично… По-идиотски себя веду. Ну и пусть. Слышишь? Мне все равно.
— Да слышу я, слышу, — Мещерский вздохнул.
— И я тоже слышу! — подал голос из комнаты «драгоценный». — Что-то… Я не сплю. Это Серега тут? О чем вы с ним?
— Это насчет машины, Вадик, — нашелся Мещерский. — Я ее перегоню. А ты лежи, не вставай сегодня и ни о чем не беспокойся.
В управление розыска к Колосову Мещерский потащился следом за Катей покорно, однако без особого энтузиазма. Так же покорно он переступил порог колосовского кабинета. Встретились, обрадовались, поздоровались — не виделись бог знает сколько, с того памятного всем дня рождения. Потом начали объясняться:
— Серега, ты ко мне, как я понимаю… Это она тебя привезла, да? — Колосов в присутствии Кати повернулся к Мещерскому. — Тебя-то я очень рад видеть, ты молоток. А это.., где ж бабуля? Пардон, где же наш многоуважаемый…
— Я за нее. То есть я за него. За Вадика, — перебила Катя. — Я же тебе все вчера сказала.
Колосов выпрямился.
— Так. А между прочим, убит человек, — протянул он многозначительно.
— Убит. Конечно, убит, но… — Катя не нашлась что сказать.
— И где же главный свидетель, этот наш.., то есть ваш, ваш, конечно.., где же ваш обожаемый, ненаглядный? Мистер Совершенство — где?
— Никита, ты подожди. Ты вникни сначала. У ее мужа, — Мещерский тактично заменил все ядовитые колосовские эпитеты нейтральной фразой «ее муж», — грудная клетка травмирована, ребра… Я его позавчера ночью из Склифа забирал. Он больной, дома лежит. Вряд ли он про убийство Бокова что-то знает.
— Да это уж я сам бы решил. Я, может, давно мечтаю на этот всеобщий идеал, — Колосов покосился на Катю, — хоть глазком одним…
— Никита!
— Ну, что Никита? Я тридцать три года уже Никита.
— А между прочим, убит человек, — сухо оборвала его тирады Катя. — А мы тут о какой-то чепухе…
— Ни хрена себе чепуха.
— Сереженька, ну скажи ты ему! — взмолилась Катя.
— Никита, выйдем, пожалуйста, в коридор, — Мещерский снова кашлянул. — Катя пусть посидит тут, остынет. Пусть посидит. Она женщина. А ты.., ты — мужчина. Будь помудрее. Уступи… Женщинам следует уступать в некоторых вопросах, ничего не попишешь.
Они вышли. Катя прислушалась — спорят? Ну и ладно. Она обогнула стол и буквально прилипла к монитору компьютера: снимки. Снимки с места происшествия. Неужели этот вот голый, исполосованный ножевыми порезами ужасный мертвец — Боков?!
Вернулись спорщики через четверть часа. По их лицам Катя поняла: нет, не зря она взяла сюда с собой умницу Мещерского. У него прямо дар улаживать патовые житейские ситуации.
— Ладно. К нашим баранам, — Колосов хмуро глянул на Катю, кивнул на монитор. — Видела? Раз видела, давай садись рассказывай, что тебе известно с его слов.
Катя все просекла правильно и моментально и, далее не испытывая его адское мужское терпение, рассказала ему все, что слышала от «драгоценного». Увы, такое изложение действительно сильно смахивало на испорченный телефон. Выручил ее опять Мещерский. Поведал про свой визит на «Крейсер Белугин».
Катя увидела, как снова изменился в лице Колосов, спросил: «Жданович там? И Долгушин? Что, правда — тот самый Виктор Долгушин?» Отвернулся к окну и стоял очень долго и совсем невежливо — спиной к ним.
Спустя полтора часа Мещерский покинул их, отправившись на «Речной вокзал» за машиной. А Катя сделала для себя новое неожиданное открытие: Колосов положил перед ней графики «шлюзового» расписания и включил диктофон с записью последнего допроса боцмана Криволапенко.
— Мы сверили графики движения речных судов. Все шлюзы вместе с баржей, в том числе и в районе Углича, проходил этот самый двухпалубный теплоход «Крейсер Белугин», — сказал он, когда Катя дослушала запись. — Все совпадает. Я уверен: труп Блохиной был подкинут на баржу в гравий там, в затоне.
— Ты вышел на этот теплоход только благодаря показаниям боцмана и через графики? Или как-то еще? — тихо спросила Катя.
Он не ответил.
— А через Белозерск теплоход проходил? — не отступала Катя.
— Это мы сейчас проверяем. Весь его маршрут.
— Я тебе скажу, чего ты точно не знаешь, — Катя взяла диктофон в руки, повертела его, положила на место. — Самая первая жертва, тот мужчина в Петергофе… Мы с мужем и с Сережкой встречали Новый год в Петербурге, вечером 1 января ездили в Петергоф. А перед этим я видела.., видела их всех с «Крейсера…», кроме их капитана — этого тогда с ними не было, — у «Астории». Они все были в Питере. И Боков тоже был, — она рассказала все, чему была невольным свидетелем и что сумела вспомнить. — Собственно, с этой нелепой драки в баре и началось знакомство Вадьки с ними со всеми.
— Значит, там, на теплоходе, помимо мужиков, и женщины есть? — спросил после паузы Колосов. — И ребенок? Девочка?
— Что с этим новым жетоном? — Катя решила вернуться к главной улике… — Он на экспертизе, как и все другие. Наконец-то криптографа дельного нашли. А то прямо беда была — нет специалистов. А вот заключение физико-технической экспертизы, — Колосов порылся в папке. — Все жетоны изготовлены из самого обычного сплава с примесями меди и никеля. Обработка кустарная, не фабричная. Надписи тоже выполнены кустарным способом. И вот интересная деталь: гравировка на всех жетонах выполнена, судя по технике, разными мастерами.
— Вадик мне говорил: там, на теплоходе, есть еще и команда. Двое или трое матросов, кажется, все азербайджанцы и повар, — Катя отложила заключение. — Слышишь, Никита? Там, кроме них, есть еще и команда.
Колосов кивнул. Выражение его лица отчего-то все сильнее и сильнее начинало тревожить Катю.
— Ты что-то задумал? — спросила она. — Ведь ты точно что-то задумал. Что?
— Я еду туда, на теплоход. — Он открыл сейф, достал кобуру с табельным.
— Прямо сейчас? Сегодня?
— Да, сегодня. — Он застегивал ремни. — Чем скорее это произойдет, тем лучше.
— Ты уверен?
— Я уверен.
— Ты так уверен, что тот, кого мы ищем, там, на «Крейсере»?
Он снова ничего не ответил.
— Тогда я тоже поеду. — Катя почувствовала, что, несмотря на этот уже знакомый ей колкий холодок внутри, несмотря на это странное нежелание, она должна лично участвовать во всем дальнейшем.
