— Какие еще вопросы ко мне? — спросил Долгушин.
— Насчет транспорта вашего хочу уточнить. В средствах транспорта вы не стеснены?
— Нет. У нас тут знакомые, точнее, друзья на одной автофирме. Подержанными тачками торгуют, — Долгушин, казалось, смягчился, — ну а нам в аренду сдают за смешные деньги. Вот ту колымагу, — он кивнул на «Ауди», — потом «Форд Мондео» старый был. Еще «Тойота» — на ней в основном Жданович ездит.
— Что же, вам на каждую стоянку к трапу машины подгоняют?
— Да, если им по пути, если удобно. Но в основном на платной стоянке на «Речном вокзале» оставляют.
— А здесь, на причале?
— Вот, все перед вами, — Долгушин снова кивнул на «Ауди».
— На этой вы ездите? — спросил Колосов.
— В основном я.
— И вчера ездили?
— Вчера я был в Москве.
— А «Тойота» сейчас, значит, у Ждановича? Где же он на ней колесит?
— Я не знаю. Ну, правда. Он не давал о себе знать.
— С какого времени?
— Сорвался он отсюда позавчера вечером. Я же говорю вам — он не один, с ним охранник. Надежный парень. Вы поговорите с ним, вот его телефон, — Долгушин на дисплее мобильника продемонстрировал номер Колосову.
Тот глянул на Катю: знакомый телефон?
— Адрес и телефон автофирмы, будьте добры, — попросил он.
— Пожалуйста. Только в чем дело? Вот. Но там у нас никаких бумаг, договоров. Мы без этой муры обходимся.
— Кстати, насчет бумаг, — Колосов словно вспомнил. — Мы вот с капитаном вашим Аристархом Аркадьевичем, пока вас тут ждали, документы на судно смотрели, маршрут. Что же это у вас, нечто вроде экскурсии Питер — Москва?
— Что-то вроде. Сезон на излете. Туристов мало. Либо ставь судно на прикол, либо сам фрахтуй, плавай, — Долгушин улыбнулся. — Летом у всех напряженка, никто толком и не отдыхал. Ну я и решил устроить себе и друзьям маленький праздник.
— С какого числа вы вот так путешествуете?
— Кажется, числа с 15 августа.
— На Валаам, наверное, заходили?
— Да. Саныч, то есть Петя наш, даже с валаамским старцем беседы имел. Душевные беседы, полезные.
— Тут без вас родители за ним приезжали, хотели забрать его, — наябедничал Колосов.
— Саныч не вещь, чтоб его забирали.
— Сложности у него с родителями. — Колосов оглянулся: Саныч как ушел с павлином на корму, так и не вернулся. — Он что, тоже рок в вашей группе играет?
— У меня сейчас нет никакой группы.
— А я думал…
— Я со всем этим давно покончил. Смысла не вижу. Да и возраст, знаете ли, — Долгушин смотрел поверх головы Колосова на берег. — Смысла нет никакого. А поднимать новый проект, не видя смысла и не веря в успех, это… В общем, это и трудно, и совсем уже неинтересно.
— На маршруте у вас были длительные стоянки, как я понял из разговора с капитаном.
— Да, где-то возле Мышкина застряли — со шлюзами получилась неразбериха, с графиком. Я даже в управление Водоканала ездил, разбирался. До этого на Валааме стояли. Потом в Петрозаводске на Онеге. В Череповец заходили.
— В Череповец? Лучше бы на Белом озере якорь бросили. Там, я слышал, места обалденные, рыбалка мировая у Белозерска.
— Нас в Череповце друзья ждали, — ответил Долгушин. — Там Леха Жданович в свое время концерты давал — помнят люди.
— Принимали, наверное, хорошо? — Колосов улыбался. — Но ведь это от Бела-озера недалеко рукой подать — Вы расстояния по-московски меряете, — заметил капитан Аристарх. — Москвичи! Прям как на луне живут. А я вот в свое время на Севере служил, вот там пятьсот километров — это уж точно близко.
— Отсюда назад в Питер пойдете? — спросил Колосов.
— Сначала в Москву вернемся. То се. — Долгушин вздохнул. — Потом дочке надо Кремль показать. А там посмотрим. Может, перед концом навигации в Нижний сходим.
— Мы в ваше отсутствие с капитаном, кроме документов, паспорта команды просмотрели. Ну, вы, Виктор Павлович, человек известный. И без паспорта вас все в лицо узнают… Я в том числе. Но ради проформы, дайте ваш телефон и постоянный адрес. Я запишу.
— Вот телефон, вот еще один, у меня два сотовых, — Долгушин был сама открытость, — а питерский мой адрес… Знаете, я в июне квартиру продал. Пока новую подыскиваю. Так что теперешний мой адрес — этот теплоход.
— А как же.., как же вы будете, когда навигация кончится? — громко спросила Катя.
Он обернулся.
— Ну, там видно будет. Вернемся в Питер с дочкой. Может, на время в отеле поселюсь. В «Астории», например. Один раз живем на свете, правда?
— Один, — Катя кивнула. Ей вдруг отчего-то малодушно захотелось спрятаться за спину Колосова. И было стыдно: чего она вылезла? И еще как-то неспокойно. Она чувствовала: превентивная акция, задуманная Колосовым, с треском провалилась. Они явились — и ничего толком не узнали. Ни о Ждановиче, ни о ком другом. Так, впрочем, всегда и бывает — первый блин комом. Но досадно было, что их на всех этих милицейских вездеходах с мигалками в окружении милиционеров с автоматами никто на теплоходе не испугался. Никто не выказал слабости или растерянности. Означало ли это, что здесь, на этом ковчеге, милицию ждали? И не сейчас, не после гибели Бокова, растиражированной по всем новостям, а с самого начала? И почему это Долгушин произнес это слово — «Астория»? Как пароль произнес. Неужели он узнал ее? Да этого быть не может! Просто не может, и все, однако…
— Павлин у вас — загляденье, — хмыкнул вдруг Колосов. — Где ж такого покупали? М-да.., все же жаль, что наш главный вопрос так и не прояснен. Ну да нечего делать. Время нас поджимает, — он глянул на часы. — Что ж, как говорится — до следующего раза.
— Да образуется все с Лехой, — сказал Долгушин. — Это ж ни в какие ворота: он и убийство Бокова.
— Ни в какие? Даже так?
— Да вы сами скоро в этом убедитесь. Леха, он… Это ж Леха Жданович! Мало ли, что там меж ними было.
— А что было-то?
— Да ничего такого, что могло кончиться убийством. Слово вам даю. Вы моему слову поверите?
— Поверю.
— Ну, тогда запомните: Жданович, хоть и на дух Кирюшку Бокова не переносил, хоть и морду ему не раз пощупать порывался, убить бы не смог. Он такой человек. Он не создан для крови.
— А для чего он создан?
— Песни его слышали, стихи? Вот для этот он и создан. Еще чуть-чуть для водки, как всякий нормальный мужик русский, еще… Ну, не заставляйте меня в пафосный тон впадать насчет его дара свыше.
— А кто, по-вашему, мог убить Бокова?
— Кто? Скажу вам так: если Леху в покое не оставите, я вот заявлю следователю прокуратуры… Почему-то мне все время кажется, что эта вот ваша спутница все-таки из прокуратуры — такая она строгая и невеселая, — Долгушин смотрел на Катю, — я заявлю, что Бокова убил я.
