– Не-а, – равнодушно ответил я. – Это ж «кетонал». Мне «цитрамон» привычней. И потом – его купить легче. Что «кетонал», что «кеторол» сейчас в какие-то там списки наркоманские занесли, их не в любой аптеке продадут.
– Ладно, – согласился со мной Силуянов, достал платок, завернул в него пузырек и положил в карман пиджака. Вот змей. За горлышко держал, стенок не касался. Ясно зачем, гадать не приходится. – Ну, пошли, что ли? Людмила Петровна, ты Катю предупредила о том, чтобы она нас вызвала, когда Романова в себя придет?
– Естественно, – кивнула Чиненкова и направилась к лестнице. За ней двинулись и мы.
Народ наверху уже догадался, что внизу что-то произошло, это было заметно по тем взглядам, которыми нас провожали. Хотя – как тут не догадаться? Сначала снизу раздавались какие-то крики, которые нельзя было не услышать, потом туда проследовали не последние люди в банке. Поднялся же наверх пока только один Южаков, причем без пиджака. Понятное дело, что всем теперь жутко интересно, что там случилось, но при этом никто в открытую этого не покажет. Себе дороже может выйти.
Еще один геморрой на мою задницу. Теперь еще и вопросами замучают, как Пол Пот КампУчию. Мой отец так говорит в подобных случаях. Не знаю, кто такой Пол Пот, все никак руки не дойдут посмотреть в сети, но звучит красиво.
В кабинете Чиненковой Силуянов первым делом взял стул, стоявший у стены, поставил его в центр и сказал:
– Присаживайся, Смолин. И начинай рассказ.
– Хорошо, – я обвел взглядом присутствующих, улыбнулся и произнес: – Зовусь я Ишмаэль. Несколько лет тому назад…
– Саша, вот зачем этот цирк? – мягко спросила у меня Немирова. – Мы все люди образованные, Мелвилла читали. Ты же понимаешь, что мы хотим от тебя услышать?
По лицу Чиненковой я понял, что про Мелвилла она не слышала, хотя кивала вполне убедительно.
– Не понимаю, Анна Сергеевна, – развел руками я. – Правда не понимаю. Вы же сами все видели. Романова с катушек слетела – вот и все, что я могу сказать.
– Все бы ничего, Смолин, да вот только как-то очень она внезапно это сделала, – Силуянов встал напротив меня, опершись задом о стол Чиненковой. – Я в камеру все видел, как раз на «цоколь» смотрел. Она поговорила по телефону, вошла в столовую, а уже через пару минут бежала за тобой, тряся грудями. Как такое возможно? С ума так не сходят. С него вообще просто так не сходят, тут нужно или врожденное заболевание, или сильное душевное потрясение, или совокупность ряда факторов, вроде алкоголизма и жизненной неустроенности. Ничего подобного за Романовой сроду не водилось, мне ли не знать?
– Ну душевные потрясения в личное дело не подошьешь, – резонно заметила Чиненкова.
– У Романовой? – Силуянов хохотнул. – Людмила Петровна, окстись. Светка по природе своей людоед. Она людей пережевывает так, что только косточки хрустят. Твоя же школа. Откуда у нее нервному срыву взяться?
– Скажешь тоже – людоед, – Чиненкова поправила прическу и бросила косой взгляд на безопасника. – Просто работу свою делает хорошо. Мы, Вадим, с персоналом работаем, а это не сахар. У всех же гонор, характер, все умные стали, юридически подкованные.
– Дико извиняюсь, – поднял руку я. – Может, мы со мной закончим, и я пойду? Работа стоит.
– Ничего, – отмахнулся Силуянов. – Подождет твоя работа. К платежам ты отношения не имеешь, а остальное все не слишком экстренно. Ань, я ведь все верно сказал?
– Возможно, – отозвалась Немирова. – Я не очень хорошо работу «фронта» знаю. Но ежедневный отчет уже ушел, это точно. Да и не Смолин его отправляет.
Печально. Опять не получилось.
– Вернемся к нашим баранам, – безопасник заложил большие пальцы рук за ремень. – Итак – душевная хворь исключается. Что же тогда так взбудоражило Романову? Анна Сергеевна, не повторишь то слово, что ты сказала внизу? На букву «нэ» которое.
Что за театральность, а? Клоун, а не безопасник. Тарапунька хренов.
– Наркотики, – выполнила его просьбу Немирова. – Я сразу об этом подумала. Но тут не сходится как раз по той причине, что вы назвали, Вадим Анатольевич. Слишком мало времени для того, чтобы они подействовали. Две минуты – это очень немного. Плюс она уже раздета была, то есть по факту и того меньше выходит.
– Ань, ты просто не в курсе, – немного покровительственно сообщил ей Силуянов. – Я еще по «конторе» помню описания действия некоторых психотропов. Это очень похоже на то, что внизу было.
– Да, но где Смолин такое добыть смог? – резонно заметила Чиненкова. – Он у нас работает, а не там, где вы раньше служили. Это же наверняка закрытые препараты, их в аптеке не купишь. И не в аптеке тоже.
– Вот-вот, – добавил я. – В ней, как я говорил, «кетонол»-то не продают. Но даже не это главное.
– А что главное? – живо спросил у меня Силуянов.
– Зачем мне Романовой такое скармливать? – строил линию защиты я. – Ей-то накой? Все знают, что она и так… Я извиняюсь, конечно, но мы тут все взрослые люди. Так вот – все знают, что к ней ключик интимного характера подобрать несложно. Вот то есть совсем. Только это никому не нужно, потом проблем не оберешься. Про Матвея все помнят.
– Есть такое, – признала Чиненкова, и Немирова тоже согласно кивнула.
История с Матвеем – она еще до меня случилась. Он работал инкассатором, говорят, был парнем веселым и заводным, и как-то раз с Романовой переспал. Ну подвернулась возможность, Матвей ее и не упустил. А на утро брякнул, что, мол, «было весело, надо как-нибудь повторить».
Романову категорически не устроил этот вариант, не хотелось ей быть девочкой на одну ночь, о чем она Матвею сразу сообщила, но тот только посмеялся.
А через месяц уволился, так она его достала своими упреками, угрозами, подставами и интригами.
– Понимаю, если бы такое с Сомовой проделать, – я мечтательно закатил глаза под лоб, причем непритворно. Так на Машу Сомову из казначейства реагировали вообще почти все мужики из нашего банка. Исключительной красоты девушка. И таких же принципов. – К ней не то что на кривой козе не подъедешь, к ней и на «бентли» не подкатишь. Но Романова? Да еще и на работе? Я что, настолько похож на идиота?
Чиненкову мои слова явно убедили, это было видно по ее лицу. Точнее – то, что я сказал, совпало с тем, что она сама думала. Что было на уме у Немировой – фиг знает. Она юрист высшей категории, потому никто не скажет, что именно она думает в настоящий момент. Силуянов же никак не унимался.
– То-то и оно, что не похож, – сказал он, морщась. – Видишь ли, Смолин, я доверяю своей интуиции, а она мне просто-таки орет, что это дело твоих рук. Доказательств нет. Пока нет. Но если они найдутся, то я тебя не просто уволю. Я тебе небо в алмазах устрою.
Он встал, прошелся по кабинету и рявкнул:
– Личные вещи на стол. Все! Карманы выворачивай!
– Вадим Анатольевич, перегибаете палку, – негромко сказала Немирова. – И сильно.
