– Хорошо, – степенно ответила бывшая теща.
Дальше я слушать не стал.
– До свидания, тетя Полина, – сказал я ей, выдал улыбку и пошел к дому.
Привета Светке я передать не попросил. И ни к чему это, да и не дойдет он до нее. Не станет она моей бывшей обо мне даже напоминать.
Но хорошего настроения как не бывало. Всколыхнула эта встреча в душе что-то тягучее, забытое, вроде давно заросшее бурьяном. Хотя – что удивляться? Здесь ведь когда-то все у нас со Светкой и началось, вот в такие же теплые ночи. Звездное небо, шелест листвы недальнего леса, приглушенные голоса, ее мягкие губы… Стоит ли удивляться, что снова начало саднить где-то там, в глубине то, чего, казалось, уже и нет вовсе.
Да еще добавилось осознание того, что не сами мы, выходит, ошибок наделали. Помогли нам. А это ведь совсем же другое дело.
В результате я шустро накатил с батей пару рюмок водки, вручил ему лукошко с грибами и пошел спать в свою мансарду.
Но нож воткнуть в притолоку комнаты не забыл. Не худо бы над порогом дома, но тогда его углядит мама. Это ни к чему.
Впрочем, я Полине Олеговне поверил. Похоже все это на правду. И Нифонтов тогда говорил, что не все ведьмы даже знают, что они ведьмы. Эта знает, но все равно предпочла простую человеческую жизнь.
А утром, чуть свет, я уехал в Москву. Нет, это не был побег от себя, просто решил не терять целый день. Плюс мне вспомнился ужас маминых сборов перед отъездом с дачи, когда она гоняет всех по дому со словами: «Ну хоть бы раз по-людски собраться и уехать».
И наконец – надо же узнать, поймали подъездные удава в подвале или нет?
Глава семнадцатая
– Вот тогда он ка-а-ак хвостом махнет! – взахлеб рассказывал мне Родька, размахивая мохнатыми лапками и чуть не снося со стола стаканы с квасом. – И Кузьмича ка-а-а-ак о стенку треснет! Тот даже охнуть не успел.
– Так и было, – степенно подтвердил Вавила Силыч. – Опять Кузьмичу не повезло. И в первый раз ему досталось, и теперь. Но ничего, схомутали гадину.
Когда я приехал домой, эта парочка сидела за столом, распивая двухлитровую баклажку кваса, которую откуда-то припер подъездный. Насколько я понял, так они праздновали свою победу над зловредным пресмыкающимся и сдержанно, по-мужски, хвалили друг друга, преуменьшая свои заслуги и отдавая пальму первенства собеседнику.
– Первую помощь-то ему оказали? – обеспокоился я о судьбе незнакомого мне невезучего Кузьмича.
– Само собой, – заверил меня Вавила Силыч. – А как же.
– А вообще – не такой он и страшный, этот удав, – заявил мне Родька, ополовинив стакан с пенным напитком и потерев нос, в который, похоже, ударили газы. – Я вот как-то давно в болотах на полоза наткнулся, когда туда по клюкву ходил с тогдашним хозяином – вот тот да, тот очень страхолюдный. И поздоровее будет, в смысле – подлиннее.
– Ну ты просто сетчатого питона не видел, – резонно заметил я. – Боюсь, перед ним и полоз спасует. Да и анаконды вроде тоже длиной в два этажа бывают.
– А они на золото навести могут, эти твои анаконды? – со скрытым превосходством поинтересовался Родька. – Или в молодца перекинуться и девку под землю увести, чтобы там ее, значит, того? Вот то-то. Наш полоз – он не прост. А эти – просто змеюки безмозглые.
Читал я про этого полоза. У Бажова или еще где. Вот только в наших местах данное диво не водится вроде, он то ли в Сибири, то ли на Урале обитает. Помотало Родьку по стране, однако.
– Еще он очень тяжелый был, – Вавила Силыч допил стакан и наполнил его снова. – Пока до четырнадцатого дома дотащили, все умаялись. Ну это ладно. У тебя-то как? Нашел чего?
– А как же, – я достал из кармана полтинник и крутанул его на столе. – Вот, целую одну монету.
Родька цапнул денежку, остановив ее кружение, куснул ее и сказал подъездному:
– Серебро. С примесями, но настоящее.
– Негусто, – заметил Вавила Силыч лукаво.
– Да, – поддержал его мой помощник. – Хозяин, а чего так мало? Всего одна денежка?
– И её хватит, – потрепал его по голове я. – Не все надо брать, что в земле лежит. И вообще, жадность – плохое чувство.
– Меня послушал, сам додумался или еще кто подсказал? – проницательно спросил подъездный.
– Всего понемногу, – не стал скрывать я.
А после рассказал им о том, что случилось со мной накануне.
– Зря от перстня отказался, – дослушав меня, практично заметил Родька. – Аметист – хороший камень, особенно если чистый, с ним много чего интересного сделать можно. И в земле он полежал, это очень хорошо. Изумруд – тот в земле силу свою теряет, не любит ее. А аметист наоборот.
– Дурень ты, – отвесил ему подзатыльник Вавила Силыч. – Испытывал его лесовик, неужто не понял? Они всегда так – вроде человека из леса уже отпустили, этот бедолага уже просвет среди деревьев видит и лай собачий слышит, радуется, что вышел к людям, а лесовик хлоп – и по новой его в чащу завернет. Вот и тут то же самое – этот пенек лесной Сашу нашего вроде как хвалит, а сам в последний момент ему ловушку устраивает. Согласись он – и кто знает, что было бы.
Значит, правильно я поступил, если и подъездный той же точки зрения придерживается.
– Да и не в этом суть, – Вавила Силыч побарабанил узловатыми пальцами по столу. – Главное в другом. Честно скажу, Александр – как по мне, так не лучшая тебе досталась доля. Близ мертвых жить не каждый сдюжит.
– Так у меня и в планах нет близ них жить, – даже немного опешил я.
– Коли с ними вожжаться начнешь, так они все одно где-то поблизости отираться станут, – заявил подъездный. – Ты не забывай, не все мертвые на кладбищах лежат. Знаешь, сколько их по городу неприкаянно бродит? У-у-у-у! А как в силу войдешь, так они тебя чуять будут и тянуться, как мотыльки к свету.
Такое мне в голову даже не приходило, хоть вроде и лежало на поверхности. Этого мне не надо.
– Но то, что сила тебя сама вела – это хорошо, – подытожил Вавила Силыч. – Это значит, что принимает она тебя. Хоть что-то. Ты чего посмурнел?
– Да о мертвых задумался, – признался я. – Не хочу я, чтобы они тут шлялись. Я по ночам спокойно спать люблю.
– Заклинания есть специальные, и наговоры тоже, – влез в разговор Родька. – Чтобы, значит, они в дом не вошли. Не боись, хозяин, придумается что-нибудь.
– Вавила Силыч, а ты о Хозяевах кладбищ мне не расскажешь? – напрямую задал я подъездному вопрос, который меня интересовал более всего. – Кто они такие?
Я был уверен в том, что похода на погост, а то и не одного, мне не миновать, а потому надо было выяснить, чего там следует ожидать. Следовательно, нужно было подготовиться, то есть – узнать все, что можно. Я уже понял, что, несмотря на то, что о лесных хозяевах, болотниках и прочих повелителях тех или иных мест люди давным-давно забыли, силы и могущества у них меньше не стало.
