– Прямо вот дичь? – я поежился.
– Предмет охоты, – кивнул оперативник. – Кому – кровь да плоть нужны, кому душа. Каждому свое. Но они едины в одном – человек не равен им. Он для них враг. И это настоящая война, можешь мне поверить. Я видел. Я знаю. Более того – раньше или позже один из них окажется проворней, чем я, и возьмет мою жизнь. Прости за пафос, но сотрудники отдела, в котором я служу, не умирают своей смертью. Никто и никогда.
Произнеся последнюю фразу, он помрачнел и замолчал.
– А мы тогда кто? – выждав паузу вежливости, поинтересовался я. – В смысле – ведьмаки, ведьмы? Мы же не дикие твари из дикого леса? Ведь мы же люди, из мяса и костей?
– Люди, – Николай невесело улыбнулся. – Люди, Саша. Но тут работает другой закон, перехода количества в качество. Количество лет и обретенных за них знаний может перейти в качество опыта. И желаний, которые этот опыт может обеспечить. Душа человеческая – вещь непростая, она не статична. Если ты можешь что-то себе позволить, пусть это даже не слишком правильно, пусть путь к этому лежит через чужую кровь, то раньше или позже ты задумаешься – а почему бы и нет? Я же могу себе это позволить? И какое мне дело до людей? Они – это они, а я – это я. У нас давно разные пути. И вот дальше будет интересно. Либо ты скажешь себе «нет», и будешь жить себе дальше спокойно, либо… Либо я встану на твой след, а дальше – кто кого. Собственно, тот красавец, которого я сейчас ищу, как раз этой дорожкой и прошел. Не знаю, что конкретно повлияло на него – не в меру развившиеся амбиции, жажда власти, просмотр кинофильма «Горец», но предельно ясно одно – он убивает себе подобных. Какова его конечная цель, для чего он это творит – мне пока неизвестно, все на уровне догадок, но хорошего точно ждать не приходится. Все, что замешано на крови, к добру и свету не ведет.
– Значит, все-таки противостояние света и тьмы? – спросил у него я. – Как всегда, все сводится к нему?
– Свет, тьма, – поморщился Нифонтов. – Да нет никакого противостояния того и другого, это придумки фантастов. Чушь это. Свет – он вон за окном. Солнце сядет – придет тьма. Зло – оно и там, и там зло. Добро тоже не зависит от освещения. Хотя и эти категории не идеальны, согласись? То, что зло для одного человека, то добро для другого. Причем у них все то же самое, поверь. И я не паладин в сияющих доспехах, который огнем и мечом несет добро людям, мои цели проще и конкретнее. В данный момент они таковы – остановить свихнувшегося ведьмака, который льет кровь как воду, и пресечь возможные негативные последствия, которые могут иметь место в том случае, если он добьется желаемого. Это мой служебный долг, понимаешь? Вот и все. И никакого противостояния.
– То есть, когда-нибудь я тоже могу стать таким, как он? – я отхлебнул воды из стакана, у меня даже в горле пересохло.
Нет, мне-то было известно, что я не такой. Но вдруг тут какая-то тонкость есть и мне она просто неизвестна? Вдруг после инициации мозги перестраиваются?
– Гипотетически – да, – невозмутимо ответил Нифонтов. – Но ты особо не парься, это же не заразное заболевание. Все от человека зависит. Люди-то тоже разные бывают, согласись? Я как-то в роддоме побывал, искал «перевертыша», так там новорожденные в специальной палате лежат. Смешные, маленькие, спеленутые, одинаковые. Вот кто из них станет кем – поди знай. Может, все они проживут простую и ничем не выдающуюся жизнь. Будут взрослеть, учиться, влюбляться, выпивать, жениться и так далее. А может, здесь в рядок лежат будущие Рахманинов, Эйнштейн и Чикатило. Друг рядом с другом. Просто мы этого пока не знаем. И кто из них кто, тоже неизвестно. Вот и с тобой дело обстоит так же. Живи, как должно – и все будет нормально. Я же тебе про это сегодня уже говорил.
– Успокоил, – совершенно искренне сказал ему я.
– Поверь, среди вашего брата нормальных тоже хватает, – как видно Нифонтов понял, что я не на шутку напрягся. – И ведьмы вменяемые есть, те, которые не стремятся резать жертвам глотки и наводить на всех-всех-всех порчу. Нет, сущность себя всегда даст знать, шкоды разные устраивать у них в крови, но таких, как та старая кошелка, что на поляне была, среди них не так и много.
– Дара, – буркнул я.
– Что «Дара»? – заинтересовался Николай, снова принимаясь за плов.
– Зовут ее Дара, – пояснил я. – В моей книге про нее много чего написано. Она, блин, как дерьмо мамонта.
– В смысле?
– Ей хрен знает сколько лет и все их она посветила разным мерзостям, – растолковал я ему свои слова, а потом, вдобавок, еще и накляузничал: – Нож наш фамильный сперла, зараза такая.
– Ну про возраст сразу было понятно, – кивнул оперативник. – На нее достаточно только глянуть было, чтобы это сообразить. Дара, Дара… Нет, не слышал. Но уточнить надо будет, я не так и много знаю. С Пал Палычем поговорю, может, он в курсе. И еще кое с кем.
Он достал смартфон и, как видно, внес запись в электронный ежедневник.
– Ну, так что, ты со мной? – не отрывая глаз от экрана, спросил Нифонтов. – Или домой тебя отвезти? Хотя нет, домой уже не успею. До метро могу подбросить.
– Не надо до метро, – еще раз все прикинув, сообщил ему я. – В самом деле – почему бы и нет?
– Вот и правильно, – одобрил мои действия Николай. – И тебе польза, и мне повеселее будет.
Он убрал телефон, поднял руку, щелкнул пальцами, и к нам практически немедленно подошла официантка. Однако – сервис.
– Так, – Николай посмотрел на мою тарелку и покачал головой. – Это все можно убирать, и несите чай. Мне зеленый, моему приятелю черный.
– К чаю что желаете? – уточнила официантка. – Может, ореховую пахлаву?
– Отличная идея, – одобрил оперативник. – Еще заверните нам с собой фарша свежего с килограммчик, только упакуйте его как следует, чтобы не пах и не капало с него. И счет несите, пожалуйста.
На самом деле я был здорово впечатлен происходящим. И снова меня поразила деловитость и спокойствие этого, совсем молодого еще, по сути, парня. Ну на сколько он старше меня? Года на два-три? А у него есть дело жизни, цели, к которым он идет. Оттуда и уверенность в себе, и ощущение внутреннего спокойствия.
Завидую я таким людям, тем, у которых дело есть. Не в смысле – свое дело, а что-то такое, что как якорь их на земле держит и не дает сорваться во все тяжкие. У меня подобного нет. Нет-нет, я люблю свою работу, мне нравится то, чем я занимаюсь. Ну насколько вообще может нравиться времяпровождение, являющееся необходимостью. Но при этом сказать, что это то самое, для чего я был рожден на свет, точно нельзя. Просто так легла карта, что я пошел работать в банк.
А тут другое. Тут человек на своем месте.
Хотя то уже неплохо, что стал над такими вещами задумываться. Раньше если эдакие мысли в голову ко мне и забредали, то я сразу их от себя гнал, точно зная, что ничего путного из этого не выйдет. Такие мысли – как звоночек. Сначала они, после осознание собственной ущербности, потом поиски смысла существования и, в виде финальной коды, символизирующей безвыходность, лихой алкогольный клинч. Знаем, проходили, не раз созерцали подобное у друзей и знакомых.
