– Да ладно? – вырвалось у меня.
Я себе такого даже представить не мог, всем нутром ощущая мощь, исходящую от этого существа. Она была безгранична, как небо, и давила на меня словно та плита, на которой он сидел. Нет, это был не страх, скорее я себе сейчас казался муравьем, над которым нависла нога в ботинке и вот-вот на него наступит.
– То-то и оно, – я сразу же пожалел о том, что подал голос, поскольку капюшон повернулся в мою сторону и красные точки уставились на меня. – Одного тут недавно закопали в южной части. По-старому закопали, не сжигали, сейчас это редкость. Народу много было, гроб из красного дерева, венков ему навалили на могилу, стелу в тот же день поставили мраморную, все честь по чести. Ну, думаю, наверно, достойный человек был. Может, писатель или военачальник. Я люблю, когда у меня хоронят людей творческих или военных, с ними пообщаться интересно. Оказалось – нет, государев человек.
– Кто? – вырвалось у меня.
– Чиновник, – хмыкнул Нифонтов. – Ну, и что дальше?
– Как водится, в первую же ночь привели его ко мне, – продолжил Хозяин. – А он как начал возмущаться! И то не так, и это не эдак, и почему строем его со всеми ведут, а не отдельно, с соответствующим уважением. Возмущался, что он тут остался, что на небо не попал, хотя и должен, потому как храмы строил, потом пытался с кладбища уйти, думал, что получится. Еще стращал меня тем, что сейчас кому-то позвонит, и нам всем… Как же там? Мало не покажется. Мол, снесут мое царство с лица земли, по одному его движению пальца. Телефон требовал. Представляешь – у меня мертвый что-то требовал! У меня!
– То есть – не позвонил? – давя хохот, поторопил Хозяина Нифонтов.
– Почему не позвонил? Позвонил, – степенно ответил тот. – И сейчас звонит. Я ему колокольчик дал и могилу запечатал на пятьдесят лет. Ни туда, ни оттуда теперь. Пускай полежит, подумает о том, что там и здесь – это разные вещи. И даже если ты там смог убедить всех, что ты важный человек, то тут ты все равно то, чем являешься на самом деле. И если ты червь, то веди существование, которое тебе положено. То есть – лежи в гробу, разлагайся, звони в колокольчик.
– Жесть, – снова не удержался я от реплики. – Но справедливо.
– Я люблю справедливость, – красные глаза прожгли меня как рентген. – А ты, человек?
– Да, – подумав, ответил я. – Но только ее почти не бывает на свете.
– На вашем – нет, – согласился со мной Хозяин. – Вы, люди, всегда говорите то, что не думаете, и делаете то, что не хотите. А у меня тут все по справедливости. Что заслужил – то получил.
– Этого у вас, мертвых, не отнять, – признал Нифонтов. – Врать не надо, друг другу глотки за каждую мелочь рвать не надо. Нет желаний – нет и устремлений.
– Ну не совсем так, – поправил его Хозяин. – Желания есть, просто они другие, не такие как у вас. И меньше их. Но я о другом. Справедливость.
Он встал с могильной плиты, и я чуть не охнул. Просто до чего же он оказался высок, метра два с половиной, если не больше.
– Сегодня на моей земле убили человека, – голос Хозяина стал ощутимо больше, черный гранит на могиле вдруг замерцал синеватым светом. – Это сделал один из тех, кого вы, чиновники особой канцелярии, называете ведьмаками. Пролилась кровь. Живая кровь. И я не давал на это своего разрешения.
– По этому поводу вот что могу сказать… – перебил его Нифонтов, и глаза Хозяина нехорошо сверкнули, к красному цвету добавился багровый. Да и больше они стали.
– Я не закончил, – рыкнул повелитель мертвых и снова уставился на меня.
Мне было понятно, куда он гнет и, разумеется, это мне очень не нравилось. Слова Нифонтова я помнил, но все равно – страшновато.
– Продолжу, – Хозяин сделал шаг вперед и оказался совсем рядом со мной. – Кровь пролилась, мое право повелителя нарушено, и кто-то должен за это ответить. Ведьмачонок, ты не подскажешь мне, кто это будет? В тебе есть та же искра, как и в том, кто совершил преступление, я ее чую.
Черный капюшон навис над моим лицом, багровый свет глаз Хозяина кладбища слепил меня, да еще вдобавок я ощутил миазмы тления, забившие все остальные запахи.
В этот момент кто-то коснулся моего плеча, затылок обдал холод, и в уши словно шепнули:
– Он испытывает тебя.
– Не подсказывай, – взревел Хозяин, махнул рукой, и что-то, похожее на маленький шарик, сплетенный из молний, со свистом улетело в сторону деревьев, растущих между могилами. – Вот о том и речь. Все вы, ведьмаки, одно и то же. Так что будет справедливо…
– Стоп-стоп-стоп, – паззл сошелся, и я понял, что пришло время что-то сказать или даже сделать, потом может быть поздно. В конце концов – я не барашек, идущий на бойню, и быть им не собираюсь. – Мне все ясно. Но вот только о справедливости тут речь даже не идет. По-вашему выходит, что если один ведьмак убил, то другой должен за это ответить? Вы ведь к этому меня подводили?
– Нешто не так? – ехидно поинтересовался Хозяин.
– Не так, – ответил я. – Каждый должен отвечать лишь за себя, если только иное не закреплено документально. В смысле – солидарная ответственность не исключена, но только на основании соответствующего договора, которым тут и не пахнет
– А? – капюшон Хозяина повернулся к Нифонтову, тот пожал плечами и развел руки в стороны, мол: «сам разбирайся, я не при делах».
– Продолжу, – я пощелкал пальцами, привлекая к себе внимание. – Но даже и не это главное. Штука в том, что я пока не ведьмак, и это, к слову, вам прекрасно известно. Так что даже имейся договор, по которому они друг за друга отвечают, я под его действие все равно не подпадаю. И еще…
– Все-все-все, – расхохотался Хозяин. – Я понял, не возьмешь тебя за рубль двадцать. Хотя… Тебе подсказали!
– Подсказка тут ни при чем, – невозмутимо заявил я. – Логика – она и на кладбище логика. И справедливость – тоже. Сами же говорили.
Все так. Я бы все равно сказал то же самое, независимо от подсказки. Но при этом я был очень благодарен тому, кто меня поддержал в этот довольно жуткий момент. И я знал, кто это. Ведьмак, которого сегодня убили.
– Ладно, – Хозяин снова опустился на свою плиту. – Будем считать, что по этому поводу мы поладили.
– Тогда я вернусь к своему вопросу, – оживился Нифонтов. – Хотя он не только мой. Он наш общий.
– Про того, кто на южном конце смертоубийство учинил? – уточнил у него Костяной царь. – Не знаю. Совестно такое говорить, но не знаю. И сам очень хотел бы это выяснить.
– А так бывает? – Николай, судя по его лицу, был крайне удивлен, не сказать – ошарашен. – Чтобы вы, да на своей земле…
– Бывает, – досадливо хлопнул рукой по колену Хозяин, причем раздавшийся после этого звук более всего мне напомнил стук бильярдных шаров друг о друга. – Хоть редко, но бывает. Этот негодяй «Пустое место» в ход пустил, я и не учуял, что на моем кладбище творится. И слуги мои ничего не увидели по той же причине.
