Хрен с ним, посижу, похлопаю глазами, поулыбаюсь.
– Где собрались? – уточнил я.
– Вторая «переговорка», – ответил мне он. – Пошли!
– Отнесу – и приду, – снова я помахал перед его носом пакетом. – Если я своим мороженое не отдам, то мне жизни до осени не будет. Клиенты приходят и уходят, а мне с ними еще невесть сколько под одним потолком проживать. Ну и пиджак одеть надо, визитки взять. Дим, я туда и обратно.
– Через две минуты чтобы был! – зампред потряс у моего носа пальцем, сверкнул очками и поспешно удалился.
Я его не подвел. Пусть и не через две, а через пять минут я вошел в переговорную, где, как выяснилось, собралось немало народа.
Предправ, оба зампреда, главбух, и сразу куча начальников отделов или их замов – все были здесь. Они сидели, подпирая плечами друг друга, и с почтением смотрели на высокого немолодого седоватого мужчину, который пил кофе, в свою очередь благожелательно поглядывая на них.
– А вот и Александр Смолин, – радостно сообщил клиенту Волконский. – Отдел финансового мониторинга.
– Так-так, – мужчина окинул меня взглядом. – Экий бравый молодец.
«Из военных никак?» – мелькнула у меня в голове мысль. А что? Запросто. Вон он, немолодой вроде, а фигура спортивная, поджарая. И лицо будто из гранита высечено. Как есть капитан боевого корабля или даже командир разведгруппы. В кино их именно такими и показывают.
Хотя – какая разница кто он такой? Мой номер шестнадцатый, отсидел тут положенное время и ушел.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Александр, – сказал ему я.
– Артем Сергеевич, – сжав мою ладонь, сообщил клиент, уставившись мне в глаза.
Последнее мне отчего-то не понравилось. Стало как-то неуютно. Я себя так в свое время в террариуме почувствовал, когда смотрел на среднеазиатских змей за стеклом. Вроде умом понимаешь, что ничего они тебе сделать не могут, стекло это непробиваемое и дырки тут нет, в которую они просочиться могут. Но все равно – не по себе как-то. Мало ли?
Кстати – до сих пор помню, как у меня все внутри оборвалось, когда одна из этих змей, до того спокойно лежавшая и не обращающая на меня никакого внимания, внезапно развернулась как пружина, и ударила головой в стекло аккурат в то место, где стоял я. С чего, почему, зачем она это сделала – понятия не имею. Но если бы не стекло, то мутный яд, который каплями стекал по нему вниз с того места, куда ударили клыки стремительной гадины, достался бы мне.
Вот и сейчас я ощутил себя так же, мне даже показалось, что в воздухе пронесся гнилостный змеиный запах.
Впрочем, это ощущение мелькнуло и пропало, словно его не было.
А дядька оказался очень даже неплохой, с юмором и точно знающий, чего ему от нас надо. Он крайне точно формулировал свои пожелания, обходясь без размытых фраз, внимательно выслушивал собеседников и задавал правильные вопросы по существу дела.
Что до меня – я в этом разговоре практически не участвовал, обойдясь парой реплик в тот момент, когда речь зашла на тему: «стучать – не стучать». Двух мнений быть не могло – стучать, но поскольку предполагаемая деятельность нашего потенциального клиента выглядела «чистой», по крайней мере, сейчас и на словах, то и проблемам взяться было неоткуда.
К концу мероприятия я даже почувствовал к этому человеку симпатию. Он достаточно быстро выяснил все его интересующее, а после заявил предправу:
– В принципе все, дальше пусть пока работают юристы. Открытие счета и все остальное нашего общего непосредственного участия не требует, за исключением нескольких подписей. Я так думаю, пусть ваши сотрудники идут себе, а мы с вами еще поговорим о тарифах, ставках и льготах для крупных клиентов.
– Сдается мне – выгорела сделка, – радостно прошептал нам Волконский, как только вышел из кабинета.
– Правда, я так и не понял – накой мы там были нужны, – заметил Винокуров, представлявший казначейство. – Ладно – валютчики, кредитники, операционный. Наше-то хозяйство здесь с какого бока? Или вон Сашкино?
– Да-да, – поддакнул я, таращась в экран телефона.
На нем красовалась свеженькая фотография Федотовой и Денисенковой, пришедшая мне по «вотсапу». На ней они достаточно эротично вдвоем облизывали одно мороженое. Мое мороженое! Это следовало из пояснительной фразы, приложенной к фотке и гласившей: «Мы спасли твое мороженко от таяния. Мы молодцы, а ты теперь нам должен».
– Не бубни, – сдвинул брови Волконский. – Тебя отпустили – вот и иди себе на рабочее место. И все остальные тоже могут последовать его примеру. Идите, идите, солнце еще высоко.
С последним было поспорить трудно – солнце было еше высоко и жарило нещадно. Да и вечером, когда оно начало крениться к закату, зной все равно не спал.
Из метро я вывалился мокрый, как мышь, и единственное, что успокаивало, так это то, что остальные пассажиры выглядели не лучше. Вообще-то метрополитен закупает новые комфортные вагоны с кондиционерами, но их пока меньше, чем старых составов, в которых и вентиляция-то работает через раз. В смысле – в одном вагоне работает, в другом – нет. Следовательно – пассажиры из первого вагона более-менее в нем дышать могут, а те, кто попал во второй, проверяют себя на выживаемость и сопротивляемость недружелюбной окружающей среде. А если в такой вагон еще и бомж зайдет, то там «Фактор страха» начнется.
Если честно – эта поездка меня окончательно добила, исчерпав последние силы. Через парк я уже не шел, а тащился, несмотря на то, что в нем было более-менее прохладно, и приятный ветерок освежал мою спину. Не было у меня уже сил этому радоваться. И думать тоже о чем-либо сил не было. Одно желание было – в душ сходить и после этого спать лечь. Хрен с ним, что время детское.
И именно из-за такого состояния я не сразу услышал, как меня окликнул человек, сидящий на скамейке. Просто пропустил его слова мимо ушей. И среагировал только тогда, когда он снова назвал мою фамилию, только уже громче.
Глава двадцать вторая
– Ты Смолин? – переспросил у меня средних лет мужчина, привстав со скамейки и взглянув на экран смартфона.
Был он невысок, но при этом крепко сложен, я бы сказал – поджар. И еще от него за километр пахло криминалом, эту публику я ни с кем не спутаю, благо вырос в спальном районе. Да вон, собственно, и «партаки». На правой руке, на безымянном пальце, перстень с белой полосой в центре и короной сверху, если память мне не изменяет, это означает что «малолетка» товарищем была пройдена борзо. А по соседству еше и черно-белый ромб, что означает «Бей актив». Дополнял картину шрам на щеке, явно ножом кто-то хорошо поработал.
От меня-то этому красавцу чего надо? Я к той жизни никаким краем.
– Положим, – насторожился я. – А чего надо?
– Поговорить, – мужчина подошел ко мне. – Тема есть.
