— Да, но почему тогда Бортникова ударили этим топориком не на кухне в квартире, а на лестничной клетке у мусоропровода?
— А кому кровища в своем доме нужна? Чтобы потом эксперты на карачках ползали, паркет выпиливали? Никакому умному дальновидному человеку эта бодяга не нужна. Ни сообщнику, ни сообщнице, если у нее мозги варят. Там и дел-то раз плюнуть — вышла вслед за Бортниковым к лифту, пряча топорик за спиной, улучила момент, бац, трах, и все, финита.
— Но все произошло не у лифта, а на пролет выше, между этажами.
— Это если с четвертого этажа считать, тогда на пролет выше, а если с пятого, то ниже. Может, Бортников с верхних этажей по лестнице спускался? Скорее всего, так и было. Но это мы будем досконально выяснять — к кому приезжал, с кем контактировал.
— А что первичный опрос жильцов дал?
— Ну, на труп окровавленный любоваться, естественно, мы их не пустили. Правда, одна старуха все рвалась. Настырная такая, я, кричит, общественница, из совета ветеранов. Но мы не пустили никого, кроме понятых, а их я из домоуправления пригласил. Паспорт Бортникова, точнее, его фото в паспорте, показывали жильцам, правда, никто его не опознал.
— Не опознал или не захотел опознавать, — возразил Никита. — А вы абсолютно всех опросили?
— Погоди, тут у меня рапорты есть, — Свидерко порылся в папке. — Так, кого удалось опросить во время осмотра и обхода дома. Опросили неких Гринцер Надежду Иосифовну… Она милицию первый раз как раз вызывала, и Гринцер Аллу Борисовну. Алмазова опросили, некоего Олега Георгиевича, из двадцатой квартиры… Сажина Евгения Павловича, квартира одиннадцатая. Этот тоже по первому эпизоду еще, как Гринцеры и Алмазов, когда трупа еще не нашли, а только пятна крови на лестнице обнаружились. Далее, когда уже труп выплыл, голубчик, опросили неких Унгуряну Дмитрия, Загоруйко Тараса Тарасовича, Шмитовского Павла Мазеповича… Ну и отчество, мать моя, был бы Кочубеевичем уж лучше… И Пилипенко Ивана Афанасьевича, номера паспортов, адреса временной регистрации… Это как раз бригада рабочих, что в пятнадцатой квартире работала. Все приезжие с Украины, в Москве зарегистрированы временно, разрешения на работу нет. Теперь с ремонтной фирмой разбираться насчет них придется. Так, а это вот еще жильцы опрошенные — из квартиры на седьмом этаже Зотова Клавдия Захаровна, Зотова Зоя Алексеевна, Зотов Игорь… Выводок целый, семья. С четвертого этажа «опрошена через дверь»…
— Как? — переспросил Колосов.
— Ну, через дверь… Ну, дам я Соловьеву, — Свидерко аж кулаком по рапорту стукнул. — Работать с людьми не умеет! Дверь даже ему не открыли… Квартира под номером девять. Некто Тихих Станислав Леонидович, так через дверь показания и давал. Никакой полезной информации не представил. Еще была опрошена гражданка Герасименко Светлана Михайловна. Тоже информацией о личности убитого, с ее слов, не располагает.
— Это что, все?
— Все, кто опрошен сразу на месте происшествия. А квартир гораздо больше. Ничего, будем разбираться теперь и с квартирами, и с жильцами. Железный список, Никита, составим. Мои уже все озадачены, работают.
— Ты уж поторопись, — сказал Никита. — А то три дня прошло, а мы еще даже не в курсе, кто в теремочке живет.
— Ты меня обижаешь. — Свидерко оглядел своих, сразу насторожившихся при этом замечании, сыщиков. — Слыхали? Вот как о нас думают. Я сказал — сегодня железный список будет. С полной биографией каждого, с фото, хоть в контрразведку посылай.
Колосов лишь неопределенно пожал плечами, что означало: он плохо верит обещаниям, но пока старается быть вполне лояльным.
Глава 11
«ЖЕЛЕЗНЫЙ СПИСОК»
Однако сомневался Колосов напрасно: список появился. И скорее, чем Никита думал. Это был истинный образец оперативного творчества — несколько листков бумаги, столбики цифр — номера — и рядом перечень фамилий. А к ним рапорт-комментарий на девятнадцати страницах, набранный на компьютере с приложенными фотоснимками.
Свидерко придирчиво изучил бумаги и потом воскликнул:
— Да тут все ясно как день!
— Это окончательный вариант? Или будут какие-то дополнения? — съязвил Колосов.
Но коллега ответил вполне благодушно:
— Вариант окончательный, а дополнения будут. Как не быть, Никита? Все тут как по нотам — фамилии жильцов, номера квартир, этажи, метры, справка из домоуправления вот, показания техника-смотрителя, — он алчно потер руки. — Дом у нас девятиэтажный? Чудненько. Тогда согласно собранным данным начинаем отсчет. На первом этаже магазины: обувной, цветочный, продуктовый. Раньше вроде один магазин «Смена» был, а теперь вон их сколько. Ставим первому этажу знак минус. Согласно справке из домоуправления квартиры на втором и третьем этажах после капитального ремонта выкуплены фирмой по продаже недвижимости «Бонус» и сдаются в аренду под офисы. Все площади пока свободные, заявок на аренду не поступало. Совсем чудненько. Ставим еще два минуса. Так, теперь четвертый этаж.
— А вообще какие в этом доме квартиры? Сколько двухкомнатных, трехкомнатных, однокомнатных?
— Не гони, все по порядку. Значит, на четвертом этаже квартиры — тут вот написано — «со стандартной планировкой».
— Это что значит? Есть и нестандартная планировка? Пентхаузы, что ли?
— То значит, что перестройке не подлежали. Две двухкомнатные квартиры на этаже, трехкомнатная и однокомнатная. Кто в них проживает… Трехкомнатную квартиру под номером девять занимает семья Тихих — муж, жена и двое детей, тринадцати и семнадцати лет. Разнополые дети — пацан и девочка. Муж — Тихих Станислав Леонидович, жена — Тихих Евгения Игоревна, дети — Ольга и Леонид. Квартира приобретена через агентство недвижимости банка «Социум-траст». Купили, значит, они, эти Тихие, квартиру после ремонта.
— Название у банка…
— Что название? Чем оно тебе не по вкусу?
— Так, заумное, — Колосов пожал плечами. — Что за банк? Столичный, региональный? Офиса, случаем, в Палашевском переулке не имеет?
— Да какая нам разница? А.., вот ты куда клонишь. — Свидерко махнул рукой:
— Ладно, это выясним, далее по списку — ага, эти вот как раз голубчики из нашего первого рапорта. Двухкомнатную квартиру под номером десятым занимает семья из двух человек: Гринцеры — Надежда Иосифовна и Алла Борисовна, мать с дочерью. Так, первая двадцать девятого года рождения, бабулька уже, вторая с пятьдесят девятого.
— Не замужем?
— Нет, девица пока еще. Чудненько. — Свидерко поднял голову и остро взглянул на Колосова. Так смотрит, прицеливается ворона, узрев на тротуаре хлебную корку. — Ставим плюс этой Алле Борисовне.
— Второй плюс. Тихим ты забыл поставить. Там жена по паспорту с какого года? Эта самая Вероника Игоревна?
— Евгения Игоревна, она у нас с шестидесятого. Но она вроде замужем.
— Ставь плюс, это еще ничего не значит, — распорядился Никита. — Еще женщины в списке есть?
