— Кого подозревают? Кто? — Из палаты вышла Ирина. — Маме укол сделали, она сказала, чтобы мы уходили, она хочет побыть одна. Я ей мобильный свой оставила. Кто кого здесь подозревает?
— Они. — Зоя кивнула на Колосова. — Представляешь, Марка!
— В чем? — Ирина подошла к Колосову вплотную. Она кусала губы.
— Не знаю. — Зоя подняла вверх ниточки тоненьких темных бровей, придав лицу своему выражение удивленное, надменное и презрительное.
— Никто никого ни в чем не подозревает, — сказал Колосов примирительно. — Девушки, вы что, белены объелись? Я приехал сюда к вашей матери, — он покосился на Ирину, — чтобы задать ей несколько вопросов. К сожалению, общение с правоохранительными органами ей сейчас по состоянию здоровья не на пользу. Может, у нас с вами выйдет разговор?
— О чем?
— Ну, например, о событиях в городе Волгограде. Такой реакции он не ожидал. Сестры замерли.
— Вы уже знаете про Волгоград? — сдавленно прошептала Зоя.
— Кое-что…
— Слава богу. — Она неожиданно всхлипнула. — Ирка, слышишь, они знают… А вы все дома мне твердили, что нам в жизни никто никогда не поверит!
— Так, девушки, теперь отвечайте только на мои вопросы. — Колосов решил выжимать эту семейную свидетельскую базу досуха. — Фамилия Мужайло вам знакома?
Зоя кивнула. Ирина смотрела на сестру.
— Когда-то давно, еще при Сталине, он работал у нашего деда, был у него в подчинении, потом его арестовали, и он сидел. Его дочь и ее семья жили в Волгограде. — Зоя говорила сбивчиво. — Иногда Ольга Афанасьевна, она уже очень пожилая была, звонила к нам в Москву, разговаривала с отцом. Он устраивал ее в госпиталь Бурденко на обследование, потом, кажется, помогал ее сыну — у нее ведь был взрослый сын… Что-то с банковским бизнесом связанное, но это надо вам спросить у Кости, он лучше знает. Иногда она звонила в слезах, когда по телевизору шли эти жуткие передачи…
— Какие еще передачи? — спросил Колосов.
— В которых по-всякому клеймили нашего деда Ираклия и ее отца Афанасия Петровича. — Голос Зои плаксиво дрожал. — Мы сами столько всего видели, слышали по телевизору о них ужасного. Как только их не называли — подонки, мерзавцы, палачи… Мы все очень переживали, особенно отец. Думаете, с чего он умер так рано? Дня не проходило, чтобы по какой-нибудь программе не полоскали нашу фамилию: генерал Абаканов, генерал Абаканов, и про Мужайло тоже ужас что говорили. Ведь это же просто пытка! Постоянная, изощренная пытка. Я понимаю, отчего дочь Сталина сбежала в Америку. Это же невозможно выносить — каждый день… Все эти сплетни, эти передачи, эти фильмы… Между прочим, дочь Пиночета тоже сбежала в Америку — и опять же мне ясно, почему. А одни наши хорошие знакомые — внуки одного генерала, он при Сталине когда-то возглавлял строительство Беломорканала, все здесь бросили и перебрались в Израиль. Там они могут жить, а здесь.., здесь таким, как мы, невозможно становится жить. Они выживают нас, убивают, уничтожают!
— Кто вас уничтожает? Кого вы имеете в виду?
Зоя только всхлипывала, трясла своей маленькой изящной кудрявой головкой. Полезла в сумочку за носовым платком.
— Когда вы узнали об убийстве семьи Мужайло? — спросил Колосов.
— Летом. Отцу позвонили из Волгограда. Кто звонил, я не знаю, у него было много знакомых. Он воспринял это очень серьезно. Он испугался: я знаю, не за себя, он был мужественный человек, он испугался за нас.
— Он что же, если я правильно понял, воспринял это известие как прямую угрозу?
— А как бы вы восприняли, когда по всем каналам почти каждый день все долбят и долбят: палачи, подонки, убийцы, а потом звонят и говорят, что ваши знакомые — потомки генерала — убиты, расстреляны ночью у себя в доме из пистолета с глушителем. — Зоя дрожала от возбуждения. — Сейчас ведь столько сумасшедших… Что им стоит, наслушавшись, насмотревшись, взять пистолет, нож и пойти уничтожать нас только потому, что мы его потомки, из той же семьи, носим ту же фамилию… Как будто спустя столько лет и мы в чем-то виноваты! Виноваты, что родились.
— Значит, ваш отец…
— Папа умер спустя две недели после этого звонка, — тихо сказала Ирина. — Он хотел нанять нам всем частных охранников, но не успел.
— Он кого-то подозревал конкретно? — спросил Колосов.
— Я не знаю. — Зоя покачала головой. — С нами он старался не касаться этой темы, боялся пугать. Они говорили об этом с Костей, кажется, еще с Ираклием. Спросите у них.
— Хорошо, мне надо будет побывать у вас дома, побеседовать с вашими братьями. — Колосов смотрел на девушек. Вот, видно, зря он думал о том, что молодость ничего не помнит, ничего не знает. — Вы передадите им, что я хочу с ними встретиться? Если я приеду завтра часам этак к одиннадцати, это будет удобно?
— Мы скажем, что вы приедете. — Ирина кивнула.
— Зоя, я еще вот о чем вас хотел спросить. — Колосов чуть не забыл, но вовремя спохватился. — В день убийства вашей сестры Евдокии вы виделись с ней?
— Я с ней виделась, я забирала Леву, — за сестру ответила Ирина. — Дуня не хотела встречаться с Марком, она всегда просила меня, чтобы я отвозила к нему домой Левку и забирала его назад — ну, конечно, если это был выходной или у меня с утра не было занятий в колледже.
— Я с Дуней в тот день не встречалась, но мы разговаривали с ней по телефону, — тихо ответила Зоя. — Когда стало ясно, что Марк.., что он увез Левика…
— Мы с ним должны были встретиться в пять, а он так тогда и не приехал, — перебила ее Ирина.
— И разыскивая сына, ваша сестра позвонила вам? — уточнил Колосов.
— Да, мне.
— И вы сообщили ей, что мальчик может находиться на даче Марка Гольдера?
— Мы так обе решили, — ответила Зоя, — раз их нет нигде, раз с Ирой он не встретился, то.., куда же ему с Левиком еще деваться?
— Ваш шурин мог бы снять номер в отеле, он ведь не что-нибудь — он сына похищал, — хмыкнул Колосов.
— Марк ненавидит отели, он и так, когда ездит на соревнования, все время по ним болтается. — Зоя покачала Головой. — И потом, он ведь дачу купил. Сколько раз при мне говорил: «Вот сделаю там ремонт, перевезу туда вещи, книги, заберу Леву, и станем мы там жить вдвоем».
— Значит, туда, в дачный поселок, ночью Евдокия поехала по вашему совету?
— Ничего я ей не советовала. Она ничьих советов никогда не слушала. — Зоя сморщила носик. — Зой, ты что, не помнишь? — снова перебила сестру Ирина. — Ты же сказала: она тебе позвонила, стала орать, что мы — я и ты — заодно с Марком, что мы сговорились увезти Левку. И чтобы ее как-то успокоить, ты и посоветовала ей проверить его дачу.
— Да, конечно, все так и было, — согласилась Зоя. — Просто у меня из головы вылетело. Столько всего страшного случилось за эти дни, что я.., плохо помню. У меня все в голове путается.
