В Юго-Восточной Азии большие объемы инвестиций были потрачены впустую на неэффективное проведение земельных реформ, на промышленную политику, не предусматривающую конкуренцию и экспортную дисциплину, и на расходы, совершенно не относящиеся к экономическому развитию, включая роскошную недвижимость и импортные потребительские товары.
Хуже того, когда провалы оторванных от жизни, плохо спланированных стратегий развития сельского хозяйства и промышленности стали очевидными начиная с 1980-х гг., правительства соблазнились на призыв от зарождавшегося тогда Вашингтонского консенсуса – программы экономического развития в духе свободного рынка, которую с нарастающей силой навязывали развивающимся странам МВФ, Всемирный банк и правительство США.
Самый громогласный проповеднический посыл этих организаций состоял в том, что дерегулирование финансового сектора поможет отстающим странам вернуться на траекторию развития. Развивающимся государствам рекомендовали приватизировать существующие банки и лицензировать новые, попустительствовать потокам международного капитала и расширять фондовые рынки. Главный аргумент Вашингтонского консенсуса сводился к тому, что освобожденный капитал будет сам по себе определять нужные инвестиции для стимулирования экономического прогресса.
На деле же в 1997 г. в регионе разразился финансовый кризис того же масштаба, что и в Латинской Америке в 1982 г. Либерализация финансового сектора в Юго-Восточной Азии привела не к более эффективному распределению капитала, а к контролю над частными банками со стороны крупных предпринимателей, чьи интересы, поскольку от этих бизнесменов не требовали что-либо производить и они не подвергались экспортной дисциплине, не согласовывались с интересами национального развития. В результате произошло дальнейшее ослабление и без того слабой поддержки сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности со стороны финансового сектора. Вместо того деньги перетекали во все более спекулятивные и краткосрочные инвестиции, более всего в роскошную недвижимость. Банковские системы Юго-Восточной Азии были «захвачены» в своекорыстных целях предпринимателями в той же манере, как и в Латинской Америке после приватизации банков, проведенной там в 1970-х гг.
За несколько лет до азиатского финансового кризиса Чон Ён Ву, ученый из Южной Кореи, специалист в области финансов, предупреждала азиатские государства относительно пагубности реформ в Латинской Америке, спонсируемых МВФ. «Приватизация в странах Южного конуса Латинской Америки привела к тому, что частные корпорации полностью вышли из-под контроля, – писала Чон Ён. – Они занялись скупкой банков, чтобы скупить другие предприятия, стали накапливать кредитные портфели с кредитами, предоставленными аффилированным с ними фирмам. ‹…› Это привело к образованию чилийских и аргентинских групос, которые наживаются бандитскими методами»
{401}.
Несмотря на негативный опыт Латинской Америки с преждевременным дерегулированием банков, не говоря уже о последствиях финансового дерегулирования для России начала 1990-х гг., Юго-Восточная Азия стала преследовать очень схожую политику. Вновь оказалось, что политические лидеры слишком плохо знали историю и слишком легко их заморочили экономисты.
Следуя рекомендациям МВФ, государства Юго-Восточной Азии, подобно латиноамериканским, перестали контролировать движение капитала. Япония начиная с 1959 г. получала неоднократные официальные требования от МВФ и секретариата Генерального соглашения по тарифам и торговле (General Agreement on Tariffs and Trade, GATT, предшественника Всемирной торговой организации) перейти к конвертируемости валюты, однако вплоть до 1980 г. держалась за свой налагавший строгие ограничения Закон об иностранном капитале
{402}. Корея и Тайвань так же упорно сопротивлялись требованиям дерегулировать потоки капитала до 1990-х. Государства Юго-Восточной Азии либерализировались гораздо раньше в процессе развития. Результатом стал быстрый рост краткосрочного внешнего долга, который ни одно из правительств не смогло контролировать.
Богатые страны вливали свои деньги в регионы, предлагавшие относительно высокие процентные ставки, имея в виду получение выгоды в кратчайшие строки. Более того, валюты государств Юго-Восточной Азии были либо привязаны к доллару США, либо дорожали относительно него, делая тем самым краткосрочные инвестиции вдвойне привлекательными для иностранцев, пока эти связи удавалось удерживать
{403}. В Северо-Восточной Азии Южная Корея столкнулась с массовым притоком капитала после отмены контроля над его движением в 1994 г. под давлением МВФ. Но при этом бóльшая часть денег, в отличие от Юго-Восточной Азии, уходила на развитие индустрии.
В Юго-Восточной Азии, где аграрная и промышленная политика провалилась, внешние займы использовались для инвестиций в недвижимость и другую непроизводственную деятельность, наподобие биржевых спекуляций. Это опять было похоже на структуру внешнего долга стран Латинской Америки в преддверии кризиса, где тоже слишком много иностранных денег было растрачено на деятельность, не приводившую к формированию доходов страны в иностранной валюте.
«Конец света» наступил в Юго-Восточной Азии в июле 1997 г., когда стоимость тайской валюты пришлось резко понизить по отношению к доллару в связи с требованиями погасить международные кредиты, что вызвало по всему миру панику касательно возможности других азиатских стран обслуживать свои долги.
