Мое перемещение на пол являлось сообщением Дейву, хотя и невербальным, неосознанным. Страх Дейва – его физическое напряжение и быстрая, безостановочная речь – является также переданным набором значений. Проблемные поведенческие модели людей выражаются коммуникациями – часто довербальными – самому себе и окружающему миру. Симптомы имеют значение, будь то настойчивые заявления «Вулворта» о том, что он универсальный магазин («я пуст»), усилия Мэри оттолкнуть других («я боюсь излишней близости»), хулиганские выходки Джека («я заставлю вас иметь дело со мной») и решение Сью бросить учебу («я не желаю походить на свою мать»). Симптомы являются коммуникациями от одной части ума к другой.
Дейв оказался в плену у цикла непрекращающейся тревоги. Внутреннее давление, вызванное необходимостью преуспеть, рождает страх, который вызывает беспомощность, а та, в свою очередь, усиливает страх и повышает давление. В течение очень короткого времени он способен испытывать другие состояния, но цикл страха продолжает затягивать. Дейв увязает на шкале настройки сознания. В определенном смысле он утрачивает разум. Тонет в своем страхе, неспособный подняться выше его и выбрать альтернативное состояние. Более того, полагает, что страх необходим, приравнивая потерю возбуждения к потере побуждения. Важным в презентации Дейва является не его страх, а погружение в страх и сила, с которой он цепляется за свою беду. Коммуникация, которую я не мог прочитать в начале приема, была однозначна: «Я должен сохранять бдительность!»
Сколько же трейдеров разыгрывают поведенческую модель Дейва, убежденные, что именно противостоящие им гнев и стресс дадут им преимущество на рынках? Неудивительно, что они сопротивляются изменению, поскольку думают, что уменьшение эмоционального напряжения уменьшит также их стремление к успеху. Только сталкиваясь с реальной возможностью не измениться никогда, начинают они, как Дейв, задумываться о том, чтобы попробовать что-то другое.
Должен сказать, что я испытал странный прилив энергии от своей позы – сидя на полу у ног Дейва. Мировосприятие было совершенно иным, а ощущение пола подо мной как никогда усиливало мое внимание к окружающему. «Боевая позиция» Кастаньеды означала бдительность, круговую оборону, защиту от нападавших. Едва я встал с кресла и уселся на пол, как мое собственное желание нападать преобразовалось в такое же чувство бдительности и повышенного внимания. Я больше не хотел наброситься на Дейва. Энергия транс-формировалась, превратившись в состояние глубокой готовности к действию, мало чем отличающееся от сжатого в пружину бегуна, замершего на стартовой линии.
Мне и прежде приходилось чувствовать эту «потенциальную энергию, готовую перейти в кинетическую». Нередко перед серьезными тестами, публичными выступлениями или важными событиями я испытываю состояние сильного физического напряжения, которое могу разрядить только ходьбой. Именно так я чувствовал себя рядом с Дейвом – не рассерженным, но готовым к действию.
– Хорошо, Дейв, – сказал я, вставая. – Мне нужно, чтобы вы встали передо мной.
Дейв с готовностью подчинился. Он встал в центре кабинета лицом ко мне.
– То, что мы будем делать, очень просто, – сказал я. – Поговорим о тесте, только вместо вас говорить буду я.
Дейв выглядел немного озадаченным.
– Я просто собираюсь сказать вам то, что вы говорили себе сами, хорошо? И хотел бы, чтобы вы сказали мне, что при этом чувствуете.
Дейв казался готовым пробовать все что угодно.
Я медленно кружил вокруг Дейва, все время глядя ему прямо в глаза. Порой придвигался близко, слишком близко к нему, нарушая границы его физического пространства. Ни на секунду не останавливаясь, я скользил вокруг него, повторяя его собственные фразы в постепенно нарастающем темпе:
– Cмотрите-ка, сколько материала надо выучить к экзаменам. Вы никогда не сможете охватить все это. Вы так сильно отстали, что никогда не сможете нагнать. Вы неизбежно провалите этот тест, и что дальше? Вам никогда не попасть в программу по хирургии, а ничем иным вы заниматься не хотите. Вы можете представить себе, что скажете своим родителям? И вы делаете в связи с этим что-нибудь? Нет! Вы только закатываете истерики и все больше отстаете…
Мой тон повысился, приблизившись к крику. Шаги, зрительный контакт и громкий обличительный тон напоминали сержанта-инструктора, обламывающего новобранцев. Продолжая эту литанию, я видел, как лицо Дейва наливается краской. Он казался совершенно не рад видеть себя в роли новобранца. Не произносил ни слова, но его мускулы напряглись, а лицо окаменело.
Я в нарастающем темпе продолжал.
– Никто больше не проходит через это! – воскликнул я. – Они заняты учебой, а вы только психуете. Вы не можете даже отложить экзамен, потому что тогда вам придется думать о нем еще дольше, и вы совсем разволнуетесь. Даже если начнете заниматься, это уже не имеет значения. Вы так отстали, что никогда не сможете догнать. Слишком много материала. Вам никогда со всем этим не справиться…
Дейв, казалось, готов был взорваться. Впился в меня взглядом, лицо его покраснело, пальцы почти сжались в кулаки. Мне показалось, что больше он сдерживать себя не сможет.
– И ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ НА ЭТО?! – прокричал я.
– ДА ИДИТЕ ВЫ! – завопил Дейв, воздев руки над головой и трясясь всем телом. Он казался готовым ударить в любой момент, с головой охваченный гневом по отношению к своему мучителю.
Такое вот взаимопонимание нашли мы на первом приеме!
Я схватил Дейва за плечи. Комната, казалось, бурлила энергией, оба мы чувствовали облегчение от физической разрядки.
– Вот и хорошо, – сказал я, всматриваясь ему в глаза. – Вот и хорошо. Вы действительно себя очень любите. Вы смогли рассердиться. Смогли выкрикнуть своим негативным мыслям: «Да идите вы!»
Дейв немедленно уловил смысл. Он кивнул в знак понимания этого неожиданного поворота событий.
– Как, по-вашему, сможете вы сказать «Да идите вы!» вашим негативным мыслям дома так же, как только что сделали здесь? Все, что вам нужно, – предложил я, – это вообразить, что я стою над вами и ругаю. Закройте глаза и вспомните, как я нависаю над вами, говоря, как сильно вы отстали. А затем дайте себе волю. Ничего страшного, если разбудите весь квартал. Скажите голосу в вашей голове: «Да иди ты! Я не позволю тебе заставить меня ненавидеть себя же!»
Так родилось новое в психологическом консультировании: терапия «Да иди ты!». Возможно, не столь достойная, как психоанализ или структурная семейная терапия, но она работает. Дейв не мог расслабиться, но он смог рассердиться. А когда он был сердит, то мог постоять за себя, вместо того чтобы нападать на себя. Чувствовал себя сильным, а не парализованным. Гнев держал его возбужденным и мотивированным, но не делал уязвимым. Для него физические позы и проявления гнева были намного сильнее медитации. Гнев позволял ему оставаться в состоянии бодрствования, а он должен был бодрствовать, чтобы сдать экзамен.
