Конечно, полезно знать, на какого именно мудреца обращать внимание при изучении психической карты торговой публики. Я обычно ищу рыночных комментаторов, которые пиарят себя не меньше, чем дают информации о состоянии рынка. Всякий раз, когда вижу информационный бюллетень или колонку, полную слов «я» да «мы», понимаю, что автор инвестировал в свои прогнозы немало самомнения.
Как правило, такие прогнозы сильно искажаются личными потребностями и эмоциональным обликом автора. К слову сказать, Лорел Кеннер и Виктор Нидерхоффер провели исследование фирм, проявлявших высокомерие в своих корпоративных коммуникациях, и нашли, что их результаты были ниже среднерыночных. (Особенно ярким примером является драматическое банкротство Enron в 2002 г.) На языке теста Роршаха такие авторы и компании склонны к неправильному восприятию своих рынков, принимая действительность в слишком «цветном» виде, которому не хватает хорошего уровня формы. Их высокомерие является важным обратным индикатором, и консенсус среди множества таких авторов или фирм (вспомните безрассудный бум вокруг доткомов) очень часто многое означает.
Одним из моих любимых проекционных индикаторов рынка является категория авторов, испытывающих потребность напоминать читателям о том, какие замечательные прогнозы они делали недавно. Это особенно важно, если авторы эти склонны также замалчивать свои не столь успешные рекомендации. Именно тогда, когда они, раздуваясь от гордости, испытывают потребность возвысить себя, их суждение особенно склонно к искажениям. Они становятся похожими на страдающего манией пациента – грандиозно мыслящего и импульсивно дающего ответы на карточки Роршаха, пропуская при этом существенные детали.
Как правило, я достигаю успеха, торгуя против рекомендаций таких эмоциональных гуру. Их карты рынка искажены потребностью в признании, а эмоциональность их коммуникаций является мерой степени вероятного искажения. Вспоминаю одного гуру, упорно поддерживавшего акции роста Nasdaq во время серьезного падения рынка в первые годы нового тысячелетия. После каждого отскока рынка он высказывал свое мнение в особенно резкой манере, как если бы пытался уговорить рынок подняться еще выше или убедить других людей (или самого себя) в своей правоте. Эти скрипучие коммуникации неизменно появлялись в течение нескольких дней после очередного максимума рынка, позволяя сделать значительные деньги каждому, кто торговал с кушетки.
Однако с точки зрения ценности в роли проекционного теста немногое может превзойти онлайновые доски объявлений, где люди делятся своими взглядами на рынок. Публикующим здесь свои мнения нет нужды поддерживать образ профессионала. Эти мнения отражают спонтанные реакции на неопределенность рынка, в которые люди проецируют свои самые искренние страхи, восторги, сожаления и надежды. Я иногда ищу посты, размещенные на форуме в необычное время, например очень поздно вечером или очень рано утром. Человек, выплескивающий свои эмоции в 3.00 утра, явно пребывает в отчаянии; присутствие на форуме многих таких индивидов служит хорошим индикатором эмоциональной нестабильности на рынке. Ряд обнадеживающих ночных публикаций о технологических акциях в начале 2001 г. – посреди их исторического снижения – поразил меня любопытными изъянами в уровне формы. Это был один из фрагментов информации, подсказавшей мне, что снижение должно пойти далее.
Иногда я публикую на каком-нибудь популярном форуме свой анализ рынка, просто чтобы посмотреть на реакцию читателей. Обычно излагаю свое видение рынка, условия, при которых мог бы открыть длинную или короткую позицию, и текущие предпочтения, основанные на моих наблюдениях. Иногда получаю положительные ответы, в которых читатели делятся собственными исследованиями; иногда ответов нет. Иногда, однако, моя публикация задевает чье-то самолюбие, и я получаю ядовитые и эмоционально окрашенные ответы. Как-то раз, когда я указал, что склоняюсь к короткой игре на излете ралли, несколько трейдеров осыпали меня оскорбительными комментариями. Один даже обвинил меня в том, что, играя на короткой стороне, я подрываю экономику! Будь это случайный ответ от какого-то психа, я не принял бы его во внимание. Но то, что сразу несколько человек независимо друг от друга почувствовали в моем анализе достаточную для себя угрозу, чтобы напасть на меня лично, дало мне полезную информацию. Им нужно было, чтобы рынок шел вверх. Если бы они чувствовали себя уверенно со своей бычьей позицией, им не потребовалось бы нападать.
Два дня спустя рынок действительно повысился. Затем резко развернулся и устремился вниз к новым минимумам, вызвав паническую распродажу. Думаю, что люди, опубликовавшие на форуме свои злобные нападки, знали, что рынок был уязвим. Это, однако, противоречило их существующим позициям, создавая психологический диссонанс. Пытаясь опровергнуть мою торговую стратегию, они стремились уменьшить этот диссонанс. Их карты больше не соответствовали реалиям рынка, и их эмоциональные коммуникации были лучшим тому доказательством.
В то время, когда я пишу эти строки, самой агрессивной психической картой, которую я наблюдаю среди долгосрочных участников рынка, является настойчивость, с какой они утверждают, что упавшие акции роста компаний с большой капитализацией – многие из них очень далеко опустились от своих максимумов – вернутся к своей прежней славе и спасут свои пенсионные планы. Любой намек на то, что для этих акций лучшие дни миновали и что рост перешел в другие сегменты и направления рынка, встречается яростными возражениями. Однажды мне даже показалось, что один мужчина средних лет собирается физически напасть на меня, когда я просто спросил, как более молодые инвесторы смогут удерживать рыночную стоимость этих акций выше исторических норм, когда все больше людей, родившихся во время демографического взрыва, будут обналичивать свои бумаги в связи с отходом от дел.
Его ответ не отличался от того, что я наблюдаю на сеансах психотерапии, когда задеваю больное место и указываю на некую угрозу пациенту. Здесь важно не само разногласие, а потребность отбросить факты до их оценки. Лучшими прогнозами рынка являются те, справедливость которых люди на каком-то уровне признают, но не могут согласовать со своими переводчиками. Трейдер, чей портфель оказывается на грани уничтожения, сначала испытывает отрицание и гнев и только позднее – страх и чувство поражения. Фазы отрицания и гнева могут стать временем замечательных сделок, открываемых против позиций таких эмоционально возбужденных держателей акций.
Карты и язык трейдеров
Предположим, что два трейдера, Джон и Кэрол, приходят в мой кабинет за консультацией. У обоих одна и та же проблема: они слишком быстро забирают прибыль и слишком тянут с прекращением убытков.
Джон представляет свою проблему следующим образом: «Доктор, я не знаю, что со мной не так. Возможно, у меня есть какая-то потребность терять деньги. Можете помочь мне? Когда открываю хорошую позицию, то слишком волнуюсь и забираю прибыль прежде, чем движение пройдет хотя бы половину пути. Как будто я сам себя саботирую. Но когда рынок идет против меня, цепляюсь за позицию, хотя он движется все вниз да вниз. Я, кажется, наслаждаюсь этими мучениями. У меня и в браке то же самое было. Я цеплялся за этот ужасный союз в течение многих лет. Что со мной не так?»
