Чтобы понять, о чем я говорю, давайте вернемся в 1970-е гг. Тогда телеэфир был практически пуст. Был канал PBS плюс еще три общенациональных канала и, если вы жили в большом городе, еще несколько местных. Телевизор называли «ящиком для дураков» (плоские экраны появились несколько десятилетий спустя) из-за второсортных шоу, которые снимались в условиях низкой конкуренции. Американцы, как и сейчас, были без ума от спортивных соревнований, но выбор спортивных программ был ограничен тем, что выбирали существующие три канала.
Возьмем Билла Расмуссена. Этому предпринимателю и опытному продавцу пришла в голову мысль купить эфирное время на новом спутниковом канале и показывать на нем спортивные передачи двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю
{68}. Этот новый канал постепенно превратился в самый крупный кабельный канал в США – всеми любимый ESPN
{69}.
Предприниматели богатеют, решая различные проблемы, или, как в случае с ESPN, предлагая людям что-то такое, что они хотели бы, но сами даже не подозревают об этом. И очень часто им приходится сталкиваться с немалой долей скептицизма. Сегодня офис ESPN занимает огромную территорию в Бристоле, штат Коннектикут. Но когда проект был на стадии разработки в 1979 г., сомнения в его будущем были настолько велики, что под офис каналу отвели место размером с гостиную. Аренда стоила сто долларов в месяц, а письменные столы основателей были сделаны из листов фанеры, прежде приколоченных к дверям
{70}.
Когда мы представляем себе богатых и успешных людей, мы всегда в первую очередь думаем о «видимой» стороне: больших домах, роскошных офисах, репортажах в таких журналах, как Vanity Fair. Но ведь это конечный результат. Все, что было до достижения успеха, остается за кулисами. Когда Расмуссен объявил о том, что начинает вещание спортивного канала четырем журналистам, которые появились в отеле Holiday Inn в Плейнвилле, штат Коннектикут, Билл Пеннингтон, будущий репортер New York Times, был «одним из тех, кто рассмеялся. Я подумал, что это, наверное, самая большая глупость, какую мне приходилось слышать».
Инвесторы в то время были, очевидно, с этим согласны. Майкл Фриман, автор книги «ESPN: история без купюр», пишет, что «ESPN испытывал такие трудности, что был на грани гибели, и многие с телевидения боялись, что канал не проживет и года»
{71}. Сын Расмуссена Скотт снял последние девяносто долларов со своего банковского счета, чтобы оплатить регистрационный сбор, а самому Расмуссену пришлось взять кредит на $9400, чтобы оплатить накопившиеся счета
{72}. Тогда финансовые трудности только начинались.
Несмотря на то, что Расмуссен был одним из первых, кто оценил потенциал спутниковых каналов, цена доступа к ним была непомерно высока для работавшего на последнем издыхании кабельного канала. Но чего у таких предпринимателей, как Расмуссен, всегда в избытке, так это веры в свою идею. Не имея источников финансирования, Расмуссен заключил договор с Американской радиовещательной корпорацией RCA об аренде одного из круглосуточных спутниковых каналов по роскошной по тем временам цене $35 000 в месяц
{73}. Тот факт, что ему удалось оплатить контракт, лишний раз объясняет, почему попытки конфисковать наследуемое имущество с помощью налога контрпродуктивны.
Джон Пол Гетти был основателем одноименной нефтяной компании. Предприятие стало настолько успешным, что в 1957 г. журнал Fortune назвал его самым богатым американцем
{74}. Гетти умер в 1976 г., оставив капитал, оцененный в миллиарды долларов. Ответственным за инвестиции компании Гетти, не связанные с нефтяным бизнесом, был назначен Стюарт Эви
{75}. Опытный продавец Билл Расмуссен нашел в его лице сторонника, за спиной которого было огромное состояние Гетти. После долгих переговоров нефтяная компания Гетти вложила $10 млн в канал ESPN. Идея Расмуссена, вызывавшая поначалу усмешки, воплотилась в жизнь.
Сторонники налога на наследуемое имущество не преминут поиронизировать над тем, что $10 млн от такой компании, как Гетти, – это жалкая подачка, и что успешные бизнесмены все равно много чего оставляют своим наследникам. Нам нужен налог на наследство, говорят они, чтобы уменьшить постыдную концентрацию богатства в одних руках. Звучит справедливо, но скромная сумма, вложенная компанией Гетти в ESPN, как раз говорит в пользу отмены налога на имущество.
Этот великолепный телевизионный канал был создан именно благодаря тому, что $10 млн значили очень мало для семьи Гетти. ESPN был очень рискованным проектом – это доказывает тот факт, как трудно было Расмуссену найти инвестора. Проект получил финансирование, потому что у Гетти было столько денег, что он был не против рискнуть. Если ESPN профинансировали на жалкие гроши от состояния Гетти, то сколько еще захватывающих проектов могли бы найти своего инвестора, если бы правительство не грабило состояния богатых людей после их смерти?
В настоящее время имущество стоимостью $5 млн или менее не облагается налогом, а имущество стоимостью более $5 млн облагается государственным налогом в размере 45 %. На первый взгляд такая система кажется довольно справедливой. Так как подавляющее большинство из нас оставит после себя гораздо меньше $5 млн, нашим наследникам не придется беспокоиться о том, на какую сумму нужно выписать чек Дяде Сэму. И только действительно богатым людям придется иметь дело со службой внутреннего налогообложения.
Но на самом деле это вовсе не справедливо. Небогатые люди ничего не выигрывают от того, что правительство конфискует доли больших состояний, напротив – их лишают доступа к этим деньгам через банковскую систему, то есть лишают возможности купить машину, построить дом, расширить бизнес. Популярный британский телесериал наглядно демонстрирует, что я имею в виду. «Аббатство Даунтон» рассказывает о жизни, любви и драме аристократической семьи Кроули в их имении в Йоркшире в начале ХХ века. В начале сериала в Даунтоне все в порядке с финансами благодаря заключенному двадцать лет назад браку между главой семьи графом Грэнтомом и американкой Корой, наследницей большого состояния. Долгое время огромное значение для брака имел экономический аспект, чего романтические американцы предпочитали не признавать. Хотя граф и графиня, казалось бы, счастливы в семейной жизни, понятно, что изначально этот брак был заключен из финансовых соображений. У Коры были деньги, но не было родословной. У Роберта был титул, но не хватало денег, чтобы сохранить аббатство в собственности своей благородной семьи. Супруги прекрасно дополнили друг друга. На протяжении всех серий и развития разных сюжетных линий одна и та же проблема проявляется постоянно: как обеспечить аббатству Даунтон финансовую безопасность и сохранить его для семьи Кроули. В конце третьего сезона предполагаемый наследник и совладелец аббатства Даунтон Мэттью Кроули умирает, и его смерть запускает механизм британской системы налогов на наследство. В четвертом сезоне Кроули должны найти способ заплатить налоги, не продавая часть земли, от которой зависит жизнь многих других семей.
