Но судьба смилостивилась в малом — голос патологоанатома был устал, но бодр:
— Сам только что хотел звонить, Никита Михалыч. Думаю: уедет домой коллега, не узнает. А информация по результатам вскрытия довольно любопытная. Что? Вообще не собираетесь сегодня домой? Между прочим, пока мы вот так на износ работаем, жизнь проходит. Это я как врач вам говорю. Ну, чем вас, коллега, порадовать или огорчить? Выводы мои в целом прежние. Причина смерти всех четверых — механическая асфиксия, какие-либо данные о применении внешнего насилия отсутствуют. Убедительных данных, указывающих на инсценировку суицида, тоже нет.
— Выходит все же, как вы и говорили, — коллективный уход на тот свет?
— Погодите. Ничего я такого прямо не говорил.
И сейчас после вскрытия вообще не стал бы утверждать…
Я тут созванивался с гематологической лабораторией. Оттуда днем приезжали — брали кровь на анализ. Так вот данные уже есть, и я о них справился — в крови всех четверых обнаружены большие дозы ниацина.
— Синтетический наркотик какой-то? — спросил Колосов.
— Не наркотик, а витамин. Витамин В3. Колосов вспомнил баночку с таблетками, найденную среди вещей в предбаннике.
— Дозы витамина в крови у потерпевших сверх всякой нормы. А у двоих к тому же при повторном анализе обнаружены следы миристинина. Вот это действительно наркотическое вещество.
— Что-то я про такое не слышал, — признался Колосов.
— И слышали, и видели, и сами пробовали не раз наверняка. — Судмедэксперт хмыкнул. — Это мускатный орех, Никита Михайлович. Мы его знаем как обычную пряную приправу, но употребление определенного количества экстракта дает наркоэффект, в какой-то мере схожий с употреблением марихуаны.
— У кого конкретно обнаружен этот миристицин?
— У брюнета и у блондина славянской внешности.
— Стало быть, двое — все же наркоманы?
— Я специально записал себе название препарата с рецепта, который был обнаружен среди вещей, выписанного на фамилию Федай, — это винпоцетин. Я проконсультировался у знакомого невролога. — Судмед-эксперт помолчал секунду. — Это лекарство стимулирует мозговое кровообращение, и в некоторых случаях его прописывают при лечении хронической наркозависимости. А миристицин — орех мускатный — как раз и предпочитают некоторые наркозависимые, которые проходят курс лечения и пытаются бросить наркотики. Сразу бросить не получается ни у кого, вот они и делают себе поблажку — постепенно заменяют жесткие препараты более легкими. В том числе и миристицином.
— Еще чем порадуете?
— Судя по вашему голосу, я совсем не обрадовал вас, только загадок прибавил. М-да… Вот вам еще факты: судя по всему, один из погибших — бывший спортсмен, в прошлом перенесший серьезные травмы тазобедренного сустава. Ему было сделано не менее двух операций — левая шейка бедра буквально собрана заново по фрагментам, но операция не дала нужного эффекта. В результате при жизни он сильно хромал.
— Это который же?
— Бритоголовый здоровяк с татуировкой.
— А у него в крови этого миристицина нет?
— У него нет, только лошадиные дозы витамина В3, что уже само по себе необычно. Такие дозы ни один врач не пропишет своему пациенту.
— А какое действие на организм оказывает этот витамин?
— Стимулирующее, общеукрепляющее. Но в разумных, а не в таких количествах, конечно. Значит, где-то дня через два пришлю вам свои выводы, документально оформленные. Ну а по делу Неверовского — вскрытие назначено на завтра на 15 часов. И там будет отдельное заключение. — Патологоанатом кашлянул.
— Да, пока отдельное, — ответил Колосов. Информация из бюро судмедэкспертизы явилась мощным стимулом для следующего звонка — в экспертно-криминалистическое управление. Несмотря на вечер пятницы, эксперты, не задействованные на дежурных выездах, корпели в лаборатории.
— Что у нас по надувной кровати? — с ходу спросил Колосов. — Данные по дактилоскопии есть?
— Есть-то есть, только с чем их есть, — устало пошутил эксперт-криминалист, тот самый, что выезжал с Колосовым на оба происшествия. Его дежурство кончилось еще утром, но домой он не ушел, значит, тому имелись серьезные причины. — На матрасе-кровати отпечатков много. Большинство принадлежат потерпевшим.
— Кому?
— Толстяку, брюнету и блондину славянской внешности. Кстати, насчет блондина…
— Что насчет блондина? — спросил Колосов. Что добавит криминалистика к гематологическому анализу крови и следам миристицина?
— Я их всех, как и положено, пробил по АДИСу — автоматизированной системе дактопоиска. Так вот, наш блондин, он…
— Был судим? Пальцы в картотеке нашей хранятся? Что ж ты мне не звонишь-то — не сообщаешь? Как его фамилия?
— Фамилия его Кублин, зовут Кирилл Иванович. Восемьдесят первого года рождения, москвич. По данным АДИСа, не судим, однако в возрасте шестнадцати лет привлекался к уголовной ответственности за соучастие в уличном грабеже и состоял на учете два года в инспекции по делам несовершеннолетних. Правда, дело давнее, прошлое, но…
— Пустячок, а приятно, — хмыкнул Колосов. — Ах ты, черт… А ты скромняга у нас. Установил личность потерпевшего и сидит молчит себе в тряпочку. Раскроем убийство, одним с нами приказом о поощрении пойдешь, скромняга.
— Вы сначала определитесь с квалификацией, — хмыкнул эксперт. — За расследование суицидов, пусть и групповых, премий не дают. А не звонил я, потому что данные проверял дополнительные.
— Какие данные, ну давай, давай, не томи.
— На исследуемой надувной кровати помимо тех отпечатков, о которых я сказал, есть еще и другие. Можно просто рассказать, а можно показать, откуда я их снял. — В голосе эксперта змеилась этакая довольная чертовщинка — результат не зря проделанной работы.
— Через четверть часа я у вас на Варшавке. — Усталость Колосова как рукой сняло. — Разберем все по полочкам, и я лично тебя домой доставлю.
— Я там живу через остановку, — хмыкнул эксперт. — Лафа, а не жизнь — пять минут хода. А то ради чего бы я к вам в прошлом году с Петровки перевелся?
Насчет четверти часа Колосов, конечно, загнул. Было уже почти девять вечера, когда он приехал в областное ЭКУ на Варшавское шоссе. Только в нескольких окнах большого здания горел свет — в том числе и в дактилоскопической лаборатории.
— Вот, взгляни сюда, Никита Михайлович, — сказал эксперт-криминалист, подводя Колосова к разложенному на полу на большой черной клеенке надувному матрасу. Высохнув, он все равно распространял вокруг себя затхлый запах сырости. — Следы пальцев рук троих потерпевших изъяты мной с поверхности, что была над водой. Кроме отпечатков пальцев, я обнаружил на этой же поверхности смазанные фрагменты следов голых мужских стоп.
— На кровать вставали ногами? — спросил Колосов.
