— Что, у вас тоже проверка? — ехидно осведомилась она у степенного пожилого дежурного.
— Выезд на операцию, — был краткий ответ.
— А что случилось? Дежурный дипломатично умолчал.
— Что случилось, Никита? — Катя, как бабочка на яркий огонь, впорхнула в знакомый прокуренный кабинет.
Колосов, чертыхаясь, рылся в сейфе. На столе лежали рация, две запасные обоймы и табельный пистолет в кобуре.
— Привет, мне надо с тобой поговорить.
— Катя, потом, после… мы прямо сейчас уезжаем.
— Куда?
— В Быково, на аэродром.
— На аэродром? Никита, но я должна рассказать тебе потрясающую новость. Представляешь, моя Анфиса — ты же помнишь Анфису Берг — узнала…
— Какая еще, к дьяволу, Анфиса? — Колосов надел кобуру.
В кабинет заглянул оперативник:
— Михалыч, мы готовы.
— Все, я иду. Садитесь в машину.
— Да постой ты! — Катя как клещ вцепилась в его руку. — Это ни секунды не может ждать. Дело в том, что…
Попробуйте уложиться в шестьдесят секунд, если информации у вас на два часа неспешной обстоятельной беседы. От избытка эмоций Катя аж задохнулась. Колосов слушал, застыв на пороге. Что он понял из этого информационного залпа из всех орудий, так и осталось загадкой.
— Поговорку про двух зайцев знаешь? — рявкнул он грозно.
— При чем тут зайцы? Ты подумай, Никита, мамоновское дело теперь выходит на совсем иной уровень. Моя Анфиса опознала в нашем покойнике человека, который…
— Зайцы при том, что я за одним гонюсь, а ты мне второго впариваешь! — Как это? — Катя загородила ему дорогу.
— Да потому что я еду на задержание потенциальных подозреваемых по убийству в сауне, а ты меня своими сказками про какую-то Анфису задерживаешь!
— Ой, это же… Вот поэтому, значит, и операция у вас?
— Поэтому, поэтому. Все остальное потом. Завтра. Или нет — лучше послезавтра.
— Как это послезавтра? Я сегодня с вами поеду, прямо сейчас. — Катя мгновенно прикинула — так, сумка с ключами, с диктофоном у нее наверху в кабинете. И фотоаппарат там же. Как бы исхитриться заставить его пять секунд подождать? — Никита, миленький, славненький, ты сколько раз обещал взять меня на настоящее задержание? А в случае успеха такой материал получится живенький, веселенький. Реалити-шоу в прямом эфире — пальчики оближешь! Все газеты такой материал напечатают вот с таким — нет, вот с таким вот твоим парадным портретом. — Катя по примеру Мещерского развела руками на километр. — А наше с Анфисой открытие обсудим дорогой.
— Позже, я сказал!
— Хорошо, хорошо, ты только не рычи, как тираннозавр. Я только наверх за своими вещами — подождите меня!
Она вихрем умчалась. Колосов закрыл глаза и в изнеможении прислонился лбом к дверному косяку — тук-тук-тук каблучки по лестнице. И кто только создал вас, каблучки, на нашу погибель?! Горький ответ не поспел родиться — Катя вихрем же примчалась обратно.
Дорогой она снова, как и в Мамонове-Дальнем, как и на пороховом заводе, вела себя тихохонько, как мышка. Решила помалкивать, смотреть, наблюдать. Что толку сейчас вылезать с глупыми вопросами — а кто вообще эти неизвестные ей новые фигуранты Поповы и почему именно на них падают подозрения в убийстве? Нет, надо просто смириться с мыслью, что в информационном плане она сильно отстала. За эти дни оперативный поиск значительно продвинулся вперед. И у Никиты Колосова, видимо, внезапно возникли какие-то веские и пока еще ей, Кате, совершенно непонятные основания к задержанию подозреваемых. Как и через кого он вышел на этих Поповых, он, естественно, расскажет ей, как миленький расскажет, ничего не утаит. Но это будет уже после, а пока она станет очевидцем заключительного этапа раскрытия этого из ряда вон выходящего дела. Ведь задержание подозреваемых — это почти всегда девяносто пять процентов оперативного успеха и одна из самых последних ступеней расследования. Но неужели они и правда так близки к завершению?
Катя смотрела в окно машины на проносящиеся мимо поселки, проселки, рощи, бензоколонки. Она не знала, что ждет их впереди. О, если б она могла только догадываться, какие сюрпризы готовит им аэродром!
Спортивной авиацией Катя никогда не увлекалась и понятие о том, что это такое, имела самое слабое. Сам Быковский аэродром показался ей местом довольно-таки суетным и ужасно шумным.
— Вам не сюда. Вам на Южный. Аэроклубы у нас на том конце летного поля размещаются. Давайте в объезд. Тут у нас борта МЧС, грузовые и коммерческие рейсы, — завернула все их три оперативные машины охрана аэропорта на въезде.
Было уже два часа дня — самое пекло, когда они наконец переступили порог диспетчерской, осуществляющей контроль за спортивными и тренировочными полетами. Здесь было прохладно, работал кондиционер. За панорамным окном расстилалось летное поле. Издали самолеты казались маленькими, словно игрушечными. Возле них копошились крошки-люди, подъезжали оранжевые малыши-бензозаправщики. Это был какой-то удаленный, неведомый мир. Маленькие самолеты особенно потешно смотрелись в сравнении с гигантским транспарантом: «Прыжки со всех видов парашютов. Перворазники только по предварительной записи!» Транспарант был растянут напротив диспетчерской и полоскался на ветру, как солнечный парус.
«И даже тут все по записи, как к дантисту, — подумала Катя, украдкой фотографируя цифровой „мыльницей“ транспарант. — Интересно, а сколько всего на свете видов этих самых парашютов?»
— Что-то Поповы Глеб с Мишкой сегодня прямо нарасхват, — услышала она громкий мужской баритон: с Колосовым разговаривал дежурный диспетчер — вальяжный брюнет-симпатяга, благоухающий туалетной водой «Кензо». — Утром приезжали, спрашивали, вы вот тоже…
— Кто приезжал? — спросил Колосов.
— Да не знаю я — парень какой-то, вроде клиент их. Так я и ему сказал, и вам говорю — не знаю я, где Поповы. Как две недели назад уехали, так и след их простыл, ни звонков от них, ни заявок.
— А самолет их здесь?
— И самолета их нет. Забрали с собой.
— Что, улетели на другой аэродром? — спросил Колосов.
— Перебазировались на тяге. Глеб мне вроде жаловался — двигатель у него барахлил. Может, на ремонт куда поставили аппарат свой летательный? Подогнали тягач-трал, погрузили самолет на трейлер и укатили. А вы к ним по какому делу?
— Мы из уголовного розыска, вы что, удостоверение мое плохо рассмотрели? — Колосов оперся на стол диспетчера ладонями. — Значит, две недели назад, говорите, самолет они свой увезли? А какой у них самолет?
— «Вильга». Польский, одномоторный. «Вильга-35А». Во-он такой вот. — Диспетчер указал вдаль, где стояли самолетики, чем-то неуловимо похожие на «кукурузники», облагороженные современным дизайном. — Летательный аппарат хоть куда. Хочешь в пике уходи, хочешь планируй, хочешь — на голову гражданам грохай… А что же они, Поповы-то, натворили, раз вы их… — Нам профессиональные пилоты нужны для небольшой консультации. И именно такие, которые такую вот одномоторную «Вильгу» пилотируют. — Колосов врать вообще-то не умел, и выходило это у него неуклюже. — А этот клиент, что утром о них справлялся, — он из Москвы приехал?
