– Берём. Только живыми, а то иезуиты меня окончательно выведут из себя. Приказ ясен? Тогда свободны…
– Не спугни, – прошептал Владимиру ротмистр, который, не удержавшись, сам пошёл, чтобы сразу получить сведения от захваченных шпионов.
Как и в Харбине, решили обездвижить обоих из арбалета. Лёжа в саду, Дроздов ждал, когда по улочке пойдёт первый фигурант. По обе стороны были посажены наблюдатели, которые должны были подать сигнал, как увидят китайцев. Те не заставили себя ждать. Одетая в тёмные одежды фигура появилась в поле зрения спустя час, как раз в сумерках. Дозорные, убедившись, что это наш «клиент», махнули белой тряпкой.
А то был случай вчера: заподозрили служанку жены консула, часто та примерно в одно и то же время уходила. Как выяснилось, бегала к любовнику (крещённому не так давно), тот женатый был и огласки не хотел. Потому и старались не походить на идиотов-волонтёров, которые выход в сторону окраин сеттльментов воспринимали словно бой. И стреляли они в каждую тень, побив кучу непричастных к мятежникам китайцев. Увы, но призвать их к порядку было невозможно…
– Внимание! – Услышав шелест, лежащий рядом с Дроздовым Сливин коснулся стрелка. Тот понятливо кивнул.
Спустя десять секунд Владимир нажал на спусковой крючок, и свинцовый шарик отправился в полёт. Фигурку буквально снесло, и подбежавшие к ней жандармы мигом подхватили безвольное тело.
– Ой, мля, – прошипел унтер, едва Сливин с Добровым положили пленного на землю. Нехорошая бледность, хрипы, всё указывало на повреждения внутренних органов. – Уксус! – Китайцу сунули под нос пузырёк, и спустя пару секунд тот попытался отстраниться и открыть глаза. – Говорить будем? – спросил Дроздов по-английски.
Мутный взгляд пленника остановился на нём, ничего не выражая.
– Не вовремя. – Дуббельт сразу понял, что с этим толку не будет. Кричать, обвинять подчинённых сейчас было не ко времени. – Второго придётся брать по старинке.
– Ясно. – Дроздов зло дёрнул щекой. Бывает, ничего не поделать, пленный сейчас пока не пригоден к допросу. Минут двадцать, а лучше полчаса требуется подождать. Вот только нет их. Кивнул вопросительно смотревшему на него Сливину: – Слышал?
– Так точно. – И, чтобы утешить начальство, сказал: – Хлипкий больно…
– От этого не легче, – махнул рукой Дроздов. – Теперь на вас вся надежда. В проулке придётся брать, больше нигде нормально не спрячешься.
– Сделаем.
Бивак в данный момент не обстреливали, артиллеристы были заняты более важным делом. А именно: ровняли с землёй дом русского консула. Понять их можно: основная ударная сила концессий – 12-й Восточно-Сибирский полк, без него европейские кварталы были бы уже давно взяты, вот и вымещают злобу на нас…
– Идёт. – Голос Немова вернул Владимира на грешную землю.
Осторожно пробирающаяся среди развалин фигурка вот-вот должна была заскочить в «мышеловку», но неожиданно встала. Постояв с минуту, продолжила путь. Внезапно несколько теней оказались рядом с ней, и вот уже её уносят…
– Наблюдай, – приказал Дроздов, отползая назад. Китайцы вполне могли посадить где-нибудь поблизости наблюдателя. Это не крестьяне с их примитивной философией и укладом жизни. Стараясь не появляться на освещённых луной участках, он вскоре оказался у входа того же дома, откуда не так давно вышел. – Ну?
– Взяли субчика, – ответил Квашнин, подставляя лицо лёгкому прохладному ветерку.
– Отлично. – И Владимир шагнул внутрь.
Там уже шло «потрошение». Вначале китаец пытался притвориться непонимающим манзой, но Качанов со Сливиным мигом «объяснили» ему пагубность такого поступка. И вскоре тот начал на довольно хорошем французском выкладывать всё, что знал…
– Плохо, – констатировал Дуббельт. – Ефрейтор!
Квашнин вытянулся в ожидании распоряжений начальства.
– Этого, – кивнул на сжавшегося в комок пленника, – допроси повторно после «болящего», результаты сразу докладывай. Всё. Исполнять! Что думаете, Владимир?
– Патеры начнут вытаскивать этого «истинного католика», – иронично произнёс Дроздов. – Фактически мы не можем ему ничего предъявить. Да, шпионил для канцелярии господина Юй Лу. Но кто он и кто я? Так эти святоши и скажут. И наконец, самое главное, на исповедь этот прихожанин ходил исправно… – Он замолчал. Говорить о тайне исповеди… Не смешите.
– В подвал пока, там разберёмся, – приказал Дуббельт.
Харбин. 1900 год
Объявление войны европейским державам императрицей Цыси вызвало взрыв эмоций, в которых преобладало недоумение. Зачем ей это нужно? Легче всего старушку объявить сумасшедшей. Но, свергнув племянника и балансируя между различными группировками и кланами, она всё ещё у власти. Но не в этом суть.
Едва избежав катастрофы на дороге, народ мигом отрезвел и дул на воду. Даже победоносное завершение дела под Цицикаром, Бухэде и Айгуне отнюдь не выветрили испытанный первоначально страх. К сожалению, участок ЮВЖД, только начавший строиться, был практически полностью уничтожен. Хотя там и ломать-то было нечего, но вот людей, как я и предсказывал, вытащить не удалось. Партия инженера Верховского была рассеяна и почти вся вырезана. Спаслось всего одиннадцать человек, с их слов стала понятна причина гибели отряда. Увы, но тут виноват сам Верховский, когда после гибели десяти из пятнадцати стражников решил разделиться и пробираться мелкими группами. Младший унтер-офицер Семёнов попытался объяснить пагубность этого приказа, но, увы, его не стали слушать. А он вышел и вытащил не только своих подчинённых, но и шестерых рабочих, которые присоединились к нему
[35]. Вскоре китайцы-помощники сообщили, что видели голову инженера, выставленную в клетке на стене Мукдена. Войска Приамурского округа начали сосредотачиваться для наведения порядка и помощи европейским государствам. Похоже, Николай поддался на уговоры, и теперь Россия вновь влезает в ненужную ей войну. Печально. Но нет худа без добра: на имя Гернгросса и моё (чуть не подавился от изумления) самодержец прислал ответ на рапорт генерала о сохранении КВЖД.
«Поздравляю с успешным делом. Скорблю о потерях. Выражаю Мою горячую благодарность генералу Гернгроссу, полковнику Денисову, полковнику Реннекампфу, подполковнику Дроздову, всем господам офицерам и сердечное спасибо молодцам – нижним чинам.
Николай».
Приятно, чёрт возьми! А быть упомянутым в именном послании – это, знаете ли, статус. Причём уже у НОВОГО властителя. Недоброжелатели, радостно потиравшие руки в надежде, что со сменой правителя меня постигнет опала, были в шоке. Это если деликатно сказать, поскольку я лично дал понять, что для меня не являются секретом их разговоры и доносы. После этого проблем у Курта с вербовкой новых сотрудников не было.
