– Вам, – буквально выплюнул Микеладзе, – сообщат, где можно разместиться…
– Разрешите, вашбродь, – тихо обратился Квашнин, негромко постучавшись условным стуком.
– Заходи. – Владимир дождался, когда тот прикроет дверь, и только после положил рядом с собой «браунинг». Паранойя? Возможно, но обстоятельства не дают впадать в блаженное умиротворение только на основании того, что они сейчас у своих.
– Человек пришёл, – всё так же тихо доложил Семён. – Говорит, его послал начальник управления.
– И?
– Он – доверенное лицо, – удостоверил тот личность гонца. – Я его по прошлому разу запомнил.
– Ивана разбудил?
– Да, он уже готов, – подтвердил унтер готовность Немова прикрыть Дроздова во время разговора.
– Тогда пошли. – Что рассусоливать, не первый раз, чай, встречается он с различными людьми, дабы не привлекать ненужного внимания.
Луна светила, заливая землю мёртвым светом, лёгкий ветерок скрадывал звуки шагов. Помянув «волчье солнышко» солёным словцом, Владимир недовольно нахмурился.
Лично он предпочёл бы не этот «ночной фонарь», а маленький серпик, едва-едва дающий разглядеть землю у себя под ногами.
Попетляв по путям (временно они разместились в здании жандармского пункта), провожатый вывел их к стоящим рядом с ними низким, приземистым пакгаузам. Отделившаяся от крайнего из них фигура медленно направилась к ним, и вскоре Дроздов опознал Микеладзе.
– Здравствуйте, Владимир Сергеевич, – доброжелательно произнёс князь. Его поведение разительно отличалось от дневного хамства. «Словно другой человек», – мелькнула мысль.
– Здравствуйте, Александр Платонович, – чуть насторожённо, но без враждебности поприветствовал его Владимир.
– Мы можем поговорить тет-а-тет? – всё так же спокойно поинтересовался князь.
– Семён, погуляй пока. – Отправив Квашнина и дождавшись, пока он и неизвестный унтер отойдут подальше и не смогут подслушать, с интересом продолжил смотреть на своего визави.
– Владимир Сергеевич, приношу вам извинения за дневной разговор, но другого выхода у меня не было, – несколько неожиданно начал Микеладзе.
– Хм, – глухо кашлянул Дроздов, выгадывая таким нехитрым способом время на раздумья. – Хорошо, но, Александр Платонович, не расскажете, чем вызван столь весьма фееричный спектакль? – Заметив, что оппонент собирается говорить, он продолжил: – Извините, что перебиваю, просто для такого нужна действительно веская причина.
– Увы, – губы ротмистра тронула горькая улыбка, – причина. А точнее, причин несколько. Вам наверняка знаком по отчётам господин Гинзбург?
– Даже слишком хорошо, – насторожённо ответил Дроздов. Персона очень важная, и если её упоминают в начале разговора…
– Тогда вам станет понятно моё решение. – Микеладзе расстегнул мундир и извлёк белый конверт, запечатанный его личной печатью. – Возьмите, здесь документы на всю шайку. – Увидев в моих глазах некоторое недоумение, он пояснил: – Владимир Сергеевич, вы обратили внимание на Цзинчжоу?
– Вы имеете в виду отсутствие укреплений? Насколько я знаю, деньги на их строительство были выделены. И, как я понял, их очень успешно осваивают некоторые господа?
– Абсолютно верно. Все, начиная с начальника Квантунского и заканчивая мелким чинушей, старательно воруют. Материалы направляются в Японию за половину цены. Руководство в доле, увы, но и мне пришлось брать. – Его ухмылка после фактически признания в саботаже была отнюдь не вымученной. Не было и надрыва, а вот спокойствие буквально излучала каждая клетка его тела. – Иначе меня просто отстранили бы от должности под любым надуманным предлогом.
– А почему вы мне передаёте документы? Ведь после известных событий вполне можно послать их в столицу курьером.
– Я не уверен, что они дойдут, пошаливают тут хунхузы, да и «боксёры» не до конца выкорчеваны.
– Что же, – качнул головой Владимир, – тогда давайте обговорим порядок связи, а то провалимся, если встречаться будем лично…
Спустя полчаса
Дроздов по возвращении сразу собрал «большой совет», как метко окрестил их сбор Квашнин. Немыслимое попрание всех и всяческих традиций, где нижние чины и офицеры обитали на разных уровнях. Для всех остальных, кроме пеших команд и осназа, конные команды – это вообще другой мир, и что там происходит – тайна за семью печатями. Будь Владимир, как его и считали, «сынком», то вполне мог купиться на весьма хитроумную ловушку ротмистра. Но никто из господ офицеров и в страшном сне не мог подумать, что его отец недрогнувший рукой бросит своего сына в самое пекло. После перестрелок с боевиками БУНДа пятнадцатилетний подросток откроет личное кладбище. Тяньцзинь лишь укрепит его и закалит волю, привив стойкое недоверие к чужакам, не входящим в батальон.
– Итак, у кого какие мнения? Начнём с младших.
– Вашбродь, – Мирон положил на стол документы, переданные Микеладзе, – меня удивил один аспект.
– Ну? – поощрительно кивнул Дроздов.
– Подборка документов. – Качанов порылся в стопке и извлёк оттуда листок. – Вот, смотрите, выделенный цемент марки «Портленд» частично ушёл на строительство особняка генерала Стесселя, частично продан Гинзбургу. Тот поставляет такое же количество цемента той же марки, но выясняется, что груз подмочен, и сапёрное начальство списывает его и продаёт по остаточной стоимости. Покупатель – некая контора купца Вена, крещёного китайца, но и у него товар не задерживается, а перепродаётся уже управлению порта в Дальнем. Покупают цемент, естественно, по завышенной цене и через месяц списывают на бутировку, как испорченный окончательно. – Положив лист, Мирон вздохнул: – Всё хорошо, но есть маленькая проблема: начало этой аферы бездоказательно. Фактически по документам «Портленд» всё время находился на складе. И таких примеров масса. Да, злоупотреблений хватает, только прихватить можно мелких чинуш. Конечно, они могут решить пойти на каторгу не в одиночку. Но! – Он на мгновение замолк. – Для этого нужен беспристрастный суд.
В это никто из собравшихся не верил.
– Есть что ещё?
– Нет, пожалуй.
– Демьян?
– Слишком нарочито, только высокопоставленные персоны, причём весьма и весьма неглупые. Зато мелкая рыбёшка практически отсутствует, хотя количество имён должно быть просто огромным. – Сливин развёл руками, мол, пока всё.
– Семён?
– Отсутствие документов по Дальнему. Конечно, возможно, – он усмехнулся, давая понять, что в такое не верит, – остальное находится в делах, хранящихся в архиве, но меня на этот счёт гложут сомнения. И ещё… – Немного помявшись, он продолжил: – Сам ротмистр три месяца как здесь находится, а изменение с команды на управление произошло два месяца назад, мне кажется, что он не имеет полных данных о нашей группе.
– В каком смысле? – уточнил Дроздов, заинтересовавшись необычной трактовкой.
