Введение
Хлеб насущный, тугрики, бабки, лавэ, наличка, жизненно необходимые средства, кэш, капуста – как их ни называй, а деньги вещь важная. По мнению христианского мира, любовь к ним – корень зла. Для генералов деньги – это связующая ткань войн, а революционеры видят в них оковы пролетариата. Где же истина? Что такое деньги? Горы серебра (по убеждению испанских конкистадоров)? Или вполне можно было бы обойтись глиняными табличками и отпечатанными громадными тиражами бумажками? Как получилось, что в сегодняшнем мире лишь малую часть денег можно потрогать, а все остальное – не более чем цифры на экране мониторов? Откуда деньги взялись и, что даже интереснее, куда они делись?
В 2007-м годовой доход среднего американца вырос на 5 % и составил чуть менее 34 тысяч долларов1. Стоимость жизни за тот же период увеличилась на 3,5 %. В реальном выражении благосостояние мистера Посередине поднялось на каких-то 1,5 %. Если брать в расчет инфляцию, доход медианного (того, что окажется в самой середине цепочки из всех американцев, выстроенных по размеру их доходов) домохозяйства в США с 1990 года почти не изменился – за прошедшие восемнадцать лет его рост составил всего 7%2. У исполнительного директора инвестиционного банка Goldman Sachs Ллойда Бланкфейна дела шли чуть получше. Его жалованье и бонусные выплаты (в том числе акциями компании) за 2007 год составили ни много ни мало 73,7 миллиона долларов; таким образом, господин Бланкфейн заработал на четверть больше, чем за год до того, и примерно в две тысячи раз больше, чем Джо с соседней улицы. Чистая выручка Goldman Sachs за 2007 год оказалась равна 46 миллиардам долларов – до этого показателя недотянули ВВП более ста стран, включая Хорватию, Сербию, Словению, Боливию, Эквадор, Гватемалу, Анголу, Сирию и Тунис3. Совокупные активы банка впервые в истории преодолели рубеж в триллион долларов. Кое-что перепало и другим исполнительным директорам с Уолл-стрит. По сведениям журнала Forbes, Ричард Фулд из Lehman Brothers унес домой 71,9 миллиона, Джеймс Даймон из JP Morgan Chase – 20,7 миллиона, а Кеннет Льюис из Bank of America – 20,1 миллиона долларов. Он опередил Чарльза Принса из Citigroup (19,9 миллиона долларов), Джона Мака из Morgan Stanley (17,6) и Джона Тейна из Merrill Lynch (15,8). Только не думайте, что Ллойд Бланкфейн заработал больше всех финансистов. Анджело Мозило из Countrywide Financial получил 102,8 миллиона долларов. Но и Мозило почти так же далеко до самых высокооплачиваемых деятелей финансового мира, как обычным людям – до Мозило. Так, знаменитый Джордж Сорос благодаря своему хедж-фонду получил без малого три миллиарда долларов. Кен Гриффин из Citadel, а также еще два основателя ведущих хедж-фондов – по два с лишним миллиарда. Хуже всех американских исполнительных директоров оплачивался труд Джеймса Кейна – ему достались 690 757 долларов, тем более жалких по сравнению с полученными им же за предыдущие девять лет 290 миллионами. Миллиард людей по всему миру пытаются свести концы с концами, тратя менее одного доллара в день4.
Как выяснилось, в 2007 году мир угодил в лапы самого страшного кризиса со времен Великой депрессии. “Более чем обильное вознаграждение финансистов более чем обосновано их неповторимыми качествами, не последнее из которых – умение управляться с рисками”; спустя год после начала обвала казалось, что это чья-то злая шутка. К тому времени, как я сел готовить книгу к переизданию, JP Morgan вытащил Bear Stearns с того света, Countrywide находился во владении Bank of America – как, впрочем, и Merrill Lynch, a Lehman Brothers приказал долго жить. В 2008 году Citigroup недосчитался 18,7 миллиарда долларов, практически сведя на нет усилия предыдущих трех лет, a Merrill Lynch потерял 35,8 миллиарда, вычеркнув таким образом двенадцать лет из своей истории. Оставшиеся в живых Goldman Sachs и Morgan Stanley превратились в холдинговые компании, положив конец зародившейся в 1930-х годах модели инвестиционного банка. Все уцелевшие после катастрофы приняли помощь от Министерства финансов США в рамках так называемой Программы выкупа проблемных активов. Но и этого было мало: котировки акций продолжали падать, и на горизонте замаячил призрак национализации. Так, в июне 2007 года за одну акцию Citigroup давали 55 долларов, а в марте 2009-го – уже 2 доллара 59 центов.
Вас выводит из себя несправедливость этого мира, живущего под каблуком жиреющих капиталистов и получающих миллиардные бонусы банкиров? Если у вас в голове не укладывается, почему постоянно увеличивается разрыв между богатыми и бедными – в ответ на протяжное “ох ты!” последних раздается победное “яхты!”, – вы не одиноки. Ненависть к финансам и финансистам, часто тлеющая, но довольно регулярно и легко воспламеняющаяся, – неотъемлемый атрибут истории западной цивилизации. Ее корни следует искать в распространенном взгляде на ростовщиков как на паразитов, высасывающих кровь из “настоящих” видов экономической деятельности вроде сельского хозяйства или промышленности. Популярность такого взгляда, а с ним и ненависть к бланкфейнам этого мира, имеет три причины. Отчасти дело в том, что должники всегда превосходили кредиторов своей численностью и редко относились к ним с теплотой. Во-вторых, кризисы и сопутствующие им скандалы случаются достаточно часто, чтобы в общественном воображении финансы отождествлялись с нищетой и неустроенностью, а не с процветанием и спокойствием. Наконец, нельзя не отметить, что издавна во всех частях света услуги финансового характера предоставлялись в основном членами религиозных или этнических меньшинств, лишенных возможности владеть землей или занимать государственные посты, но преуспевших в финансовом деле благодаря доверию и поддержке, зачастую родственной, со стороны общины.
В значительной мере прогресс человечества был достигнут именно благодаря деньгам, и с этим придется смириться самым ярым ненавистникам “презренного металла”. Пользуясь знаменитым выражением Якова Броновски (школьником я не мог оторвать глаз от экрана, когда по телевизору показывали его замечательную серию программ об истории научного прогресса), можно утверждать, что восхождение человека было бы немыслимо без восхождения денег. Финансовые новшества – вовсе не коварные измышления проклятых кровопийц, которые стремятся выпить все жизненные соки из работящих, залезших в долги семей и поиграть в рулетку со сбережениями вдов и сирот. Напротив, без этих инноваций человек вряд ли смог бы проделать путь от унизительного существования на грани голодной смерти до поистине головокружительных высот материального благополучия, так хорошо знакомых весьма большому числу сегодняшних обитателей Земли. Эволюция кредитных отношений должна занять свое законное место рядом с наиболее важными технологическими прорывами – настолько трудно переоценить ее значение для развития цивилизации от древнего Вавилона до Гонконга наших дней. Именно банки вместе с рынком облигаций послужили надежной материальной основой, на которую опирались роскошества итальянского Возрождения. Финансовые корпорации обеспечивали могущество двух великих империй, голландской и британской, а превращение Соединенных Штатов Америки в единственную супердержаву было неотделимо от рывков в развитии страхования, ипотечного и потребительского кредитования. Кто знает, может, именно финансовый кризис послужит предвестником заката Америки в ее нынешнем виде?
