Таким образом, компания была разрублена на крошечные части (partijen) или доли (actieri), причем голландское слово actien по смыслу совпадает со своим английским кузеном из выражения a piece of the action (“доля в какой-либо деятельности”). Планировалось, что плата за акции пройдет в четыре этапа – в 1603, 1605, 1606 и 1607 годах. Строго говоря, взамен внесенных денег вкладчикам выдавались не сами акции, а скорее свидетельства о получении средств, чеки; ключевым документом в юридическом отношении являлся реестр акционеров ГОК, куда сразу по совершении сделки заносились их имена14. ГОК воплощала в жизнь принцип ограниченной ответственности – в случае краха компании те рисковали лишь своими вкладами15. Впрочем, о непременных выплатах речи тоже не шло. Пункт 17 устава ГОК осторожно сообщал, что инвесторы будут вознаграждены, как только компания получит прибыль в размере 5 % от начального капитала.
Сказать по правде, коммерческий успех пришел к ГОК не сразу. Без прочных торговых связей, отлаженного метода работы и готовых к использованию портов об этом нечего было и думать. В 1603-м в Азию ушло первое судно, и за четыре года его путь повторил еще 21 корабль; на это ушло чуть меньше 3,7 миллиона гульденов. Прежде всего было необходимо основать заводы (селитровое производство, текстильные фабрики со складами), продукцию которых затем можно было бы обменивать на пряности. Вскоре голландцам удалось закрепиться в порту Масулипатам на берегу Бенгальского залива и захватить остров Амбойне (ныне Амбон) Молуккского архипелага. Но в 1606 году адмирал Корнелий Мательеф не смог подчинить себе город Малакка на юге Малайского полуострова, а испанцы легко отбили его атаку на другой молуккский остров – Макиан.
Мать всех акций – доля в капитале Голландской Ост-Индской компании под номером 6 (строго говоря, никакая это не акция, а расписка в получении частичной уплаты за долю в компании, выданная отделением в Амстердаме 27 сентября 1606 года, за подписями Арента тен Гротенхойса и Дирка ван Оса).
Голландцы решили построить форт на острове Банданейра, главном в “мускатном” архипелаге Банда, но и тут их подстерегала неудача16. К 1608 году, когда воюющие стороны подписали перемирие сроком на двенадцать лет, торговая деятельность принесла ГОК меньше прибыли, чем разграбление кораблей противника17. Склочность компании нравилась не всем, и в 1605-м она лишилась Питера Лейнтьенса, меннонита по вероисповеданию и едва ли не крупнейшего своего вкладчика. Исаак Лемэр, также бывший с компанией в годы ее становления, посчитал, что управляющие наносят вред предприятию, и последовал примеру Лейнтьенса18.
Как повлиял на компанию уход двух серьезных вкладчиков? Да никак. Управляющие попросили у правительства разрешения не обнародовать в 1612 году отчет за прошедшие десять лет – и получили согласие, а вместе с бумагами на полку были положены причитавшиеся желающим деньги. В 1610-м, на радость измученным вкладчикам, Семнадцать лордов, так уж и быть, согласились на выплату дивидендов через год – но, увы, пряностями, так как денег у компании не было. В 1612-м выяснилось, что в указанные в ее уставе сроки ГОК ликвидирована не будет. Теперь инвесторы могли получить деньги одним-единственным способом: продажей своих акции19.
Получается, рождение акционерной компании и фондового рынка разделили всего несколько лет. Первое в истории акционерное общество с широким владением акциями едва успело провести первое в истории первичное публичное размещение акций и встать на ноги, как вдруг откуда ни возьмись возник вторичный рынок для купли-продажи этих акций. Жизнь на нем просто-таки бурлила. Акции ГОК шли нарасхват, и уже к 1607-му каждая третья успела сменить владельца20. Ну а поскольку компания не слишком-то торопилась отмечать проведенные сделки и делала это раз в месяц, а то и в три, множество сделок по акциям ГОК были срочными и позволяли приобретать бумаги сейчас с их поставкой в будущем. Сперва подобные соглашения заключались прямо на улице Вармус или рядом со знаменитой готической церковью Уде-Керк. Но церковь церковью, а места явно не хватало, и в 1608 году было решено возвести на улице Рокин, неподалеку от городской ратуши, крытую биржу (Beurs). Прямоугольный двор, колонны по периметру, башня с часами – внешне первая в мире биржа больше всего походила на выстроенный в Средние века оксфордский колледж. Ни одному колледжу, впрочем, и не снилось то, что происходило в этом здании в центре Амстердама каждый день с полудня до двух часов. А происходила там самая настоящая революция. Такой она увиделась современнику, зашедшему на биржу незадолго до окончания торгов: “Они пожимают друг другу руки, кричат, оскорбляют, поносят, пихают и толкают друг друга”. Уже тогда быки (liefhebbers) сражались с медведями (contremines). Охваченные волнением игроки “грызли ногти, теребили пальцы, нервно смаргивали, мерили пространство шагами и останавливались каждые четыре шага, чтобы поговорить с собой о важном, прикладывали руку к щеке, словно мучились зубной болью, да к тому же кашляли без видимых причин”21.
Понятно, почему примерно в то же время, в 1609 году, был учрежден Амстердамский обменный банк: без надежного денежного обращения не бывать и фондовому рынку. Голландские купцы недолго посомневались – и начали выдавать ссуды под залог акций ГОК, скрепив своей печатью союз фондового рынка с предложением кредитных средств. Как только банки начали ссужать деньги, акции, по сути, стало можно приобрести в кредит. Компания, биржа, банк – вот три чуда, три вершины треугольника в основании новой экономики.
Какое-то время казалось, что новые правила игры позволят недовольным действиями ГОК вкладчикам во главе с обидчивым Лемэром прижать управляющих компанией к стене. Чтобы достигнуть своей цели, Лемэр с единомышленниками сообща начали играть на понижение акций в будущем, но объявление о дивиденде в 1611 году выбило почву у них из-под ног22. Акционеры получили живые деньги также в 1612, 1613 и 1618 годах23. Ненавистники компании не думали униматься. Неизвестный автор брошюры “Обязательные рассуждения” (Nootwendich Discours) жаловался, что управление компанией весьма запутанно и играет на руку “некоторым своекорыстным управляющим”, а те стараются, чтобы “ничего не выходило наружу”: “Можно только предположить, что учетную книгу обтерли свининкой и бросили голодным собакам”24. Отступники настаивали на том, что надо ограничить срок службы управляющих и позволить самым крупным вкладчикам назначать своих представителей в руководящий орган компании.
Люди требовали пересмотра принципов, как бы мы назвали это сегодня, “корпоративного управления” ГОК и добились своего. В декабре 1622 года свет увидело очередное, на сей раз существенно исправленное и дополненное, издание устава компании. Отныне прежде несменяемые управляющие избирались на трехлетние сроки. А так называемые “важные люди” (акционеры, чья доля в капитале компании не уступала доле управляющих) получили право выдвигать из своего числа Девять мужей для совещания с Семнадцатью лордами по “важным и неотложным делам”; мужи могли следить за отчетностью шести палат и совместно с лордами рекомендовать кандидатов в управляющие. В марте 1623 года к правам Девяти мужей была добавлена возможность присутствовать на встречах Семнадцати лордов (пусть и без права голоса), а при желании они могли даже изучать ежегодные отчеты о закупках. Во власти “важных людей” было назначать проверяющих для отлова ошибок в поданных в Генеральные штаты ведомостях25. Дорога к сердцам самых взыскательных вкладчиков была проложена в 1632 году: теперь дивиденд составлял 12,5 %, при том что компания занимала деньги по вдвое более низкой ставке"
[31].
