Она поступила в колледж. Благодаря ее отличным успехам в школе ей поручили произнести прощальную благодарственную речь на выпускном вечере; ее классный руководитель говорил отцу, что, если кто и должен учиться в колледже, то это, конечно, моя мать. Он даже предложил помочь с получением гранта на образование. Но ее отец и мачеха решили, что это напрасная трата денег и усилий. Никто из них не учился в колледже, к тому же речь ведь шла о девочке. Поэтому было решено, что она останется в Россфорде, устроится на работу, а там, глядишь, выйдет замуж.
Но у моей матери были совсем другие планы, поэтому однажды ночью она, не попрощавшись, уехала из родного городка на ночном автобусе. В 18 лет она поступила в Women's Army Corps (WAC) и конец войны встретила на авиабазе ВВС США в Шеферд Филд, штат Техас. Отлично зарекомендовав себя, она стала секретарем одного из офицеров, что тогда считалось весьма престижной работой. Именно там она встретила моего отца.
Уже в 60 с лишним лет она получила сначала степень бакалавра, а потом и магистра по истории искусств. Кроме того, она целыми днями писала картины, дышавшие цветом, энергией, жизнью. Они наполняют мой дом.
Мой отец, Джозеф Тири, родился в маленьком техасском городке под названием Калверт. Его отец Марвин Снид, уважаемый фермер и землевладелец, умер от сердечного приступа, когда отцу не было и двенадцати лет. Дед был страстным путешественником и возил семью по всей стране на знаменитой модели Т завода Форда. Это было в 20-х годах XX века. После его смерти у семьи начались серьезные финансовые трудности. Через девять месяцев после смерти отца случилось еще одно несчастье: брат отца, Марвин, умер от заражения крови после неумелого удаления зуба. Марвин был атлетически сложенным, улыбчивым и красивым парнем, явным любимцем матери. До конца жизни моя бабушка носила только черные платья, и каждый сентябрь оплакивала эти утраты вплоть до самой своей смерти в возрасте 84 лет.
Бремя единственного мужчины в семье тяжело легло на неокрепшие плечи моего отца. В противоположность брату, отец был щуплым, невысоким парнем, от рождения страдал легочной недостаточностью и отсутствием одного спинного позвонка (всю жизнь он называл это «дефектами»). Мать показывала его многим специалистам. В конце концов, кто-то из них сказал, что отцу следует избегать физических нагрузок и что вряд ли он когда-нибудь сможет играть в футбол. Но в Техасе футбол был культовой игрой для всех подростков, поэтому отец во что бы то ни стало хотел играть. Исключительно благодаря силе воли он стал одним из лучших игроков школьной сборной. Его агрессивность на футбольном поле вошла в легенды и заставила забыть о физическом недостатке.
Однако отец всегда знал, что его будущее будет связано с интеллектуальным трудом. Поэтому он уехал из Калверта, поступил в юридический колледж, а затем ухватился за возможность пойти на военную службу в ВВС. Шла Вторая мировая война. Из-за физических недостатков отец не мог сражаться в действующей армии, поэтому он попал на авиабазу в Шеферд Филд.
И мать, и отец росли с осознанием того, что им придется многое доказывать окружающим, равно как и от многого отказаться. Они были сильными, полагались только на себя и в то же время не чувствовали себя защищенными. Они твердо решили построить лучшую жизнь для себя и своих детей, и связывали ее с получением образования и упорным трудом. Они верили в то, что упорный труд, дисциплина и сила воли необходимы человеку в жизни и заслуживают восхищения. Отец хотел, чтобы его дети получили классическое образование – история, литература, латынь. Он обладал литературными способностями и стал профессором права; долгое время он надеялся, что и дети пойдут по этому пути. Мама хотела для нас всего самого лучшего, поэтому в четыре года я уже ходила на уроки французского, в семь посещала оперу, музеи и брала уроки музыки. Мама хотела видеть своего сына и дочерей культурными, утонченными и успешными людьми. Если отец связывал успех в жизни со своей карьерой ученого, то мама считала, что лучшим свидетельством ее успеха являются дети.
Возможно, потому, что я много знала о детстве своих родителей, я росла в постоянном страхе их потерять. Это стало почти навязчивой идеей. Ничто не могло быть страшнее. Смерть мамы или отца означала падение в бездну. В детстве меня преследовали ночные кошмары, в которых я падала куда-то и не могла остановиться. Живое воображение было моей бедой почти до самого поступления в колледж. Несколько раз в неделю я просыпалась от страха и бежала в спальню родителей, смотрела на маму, чтобы убедиться, что она дышит, боялась ее разбудить. Когда мой брат и сестра шли на вечеринку к друзьям, я оставалась дома – а вдруг с родителями что-нибудь случится. Когда, наконец, я отправилась на свою первую вечеринку с ночевкой, то не могла заснуть всю ночь, рисуя в воображении наш дом без огней и гадая, не случилось ли чего-нибудь с родителями. Мне приходили в голову мысли о самых разных несчастьях. Когда мои родители шли в гости, я не спала до самого их возвращения. Нужно сказать, что многократное чтение молитвы «Отче наш» успокаивало меня. В нашей семье стало чуть ли не предметом шуток то обстоятельство, что в случае отъезда родителей из города я заболевала вплоть до их возвращения. Наверное, психологически это объяснялось желанием заставить их отказаться от поездки.
Наша семья была скромной, принадлежала к среднему классу. Мама была домохозяйкой, отец – научным работником; в семье росло трое детей. Мои родители не связывали жизненный успех с деньгами или известностью. Скорее они считали его свидетельством определенный склад ума и характера. Никогда не возникало вопросов, сто́ит ли нам идти в колледж. Это само собой разумелось. Прежде всего, нам следовало воспитать в себе настоящий характер, т. е. открытость, целостность и силу личности. Открытость предполагала, что мы всегда будем говорить правду, выступать открыто и откровенно, а также четко и понятно. Целостность характера проявлялась в том, чтобы установить для себя определенные принципы и руководствоваться ими. Сила личности проявлялась в том, чтобы знать, во что ты веришь, быть самой собой и защищать свои ценности от любых посягательств. С точки зрения моих родителей, только сам человек может оценить свой успех в жизни, извне сделать это нельзя. С очень раннего возраста я ясно понимала, что родители не пойдут ни на какие компромиссы, когда речь зайдет о моем уме или характере.
Мои родители были твердыми, дисциплинированными, требовательными и склонными к критике. Они всегда сосредотачивались на том, что я могу и должна сделать. Тот факт, что я девочка, никак не менял их взглядов, ожиданий. Тогда мне это казалось само собой разумеющимся, и только много позже я поняла, как редко встречается такое отношение, особенно в 1950– 1960-е годы.
Моя старшая сестра была желанным и долгожданным ребенком. Они восемь лет ждали появления ребенка и, когда в 1952 году родилась Клара Холл (названная так в честь рано умершей бабушки), были убеждены, что она останется единственным ребенком. Мой отец всегда приписывал красоту Клары и ее обаяние влиянию генов его семьи. Ему нравилось, что она с увлечением читала толстые книги. Мама восхищалась ее творческими способностями и артистизмом. Сестра не стала художницей, как мама, но она была одаренной писательницей с самого раннего возраста. В восьмилетнем возрасте она написала стихотворение, получившее первый приз на поэтическом конкурсе, и с тех пор писала стихи постоянно. Мама говорила, что ее артистический темперамент как нельзя лучше соответствует ее дарованию. Клара отличалась горячностью и непокорностью. Может быть, потому, что у матери и дочери оказался одинаково горячий характер, помноженный на недюжинную силу воли, между ними частенько бывали стычки.
