После тестирования я вернулась в Сан-Франциско, где жила у отца. Он считал, что все эти тесты просто оскорбительны и представляют собой яркий пример «калифорнийской чуши», как он выразился. Он все время говорил, что не хочет влиять на мое решение. Во времена детства он любил повторять: «Каждый должен следовать за своей звездой». Кроме того, он все еще не пришел в себя после смерти мамы и очень хотел, чтобы я вернулась в Калифорнию. Приходилось быть очень осторожной, рассказывая о процедуре найма, поскольку я не хотела преждевременно давать ему надежду на это. Он выглядел таким потерянным и одиноким, и я не хотела огорчать его еще больше. Я неоднократно перечисляла ему все аргументы против моего назначения на эту должность: у меня нет инженерного образования, я никогда не работала исполнительным директором, не имела опыта деятельности в этой отрасли, была «варягом» для компании, и, в конце концов, я – женщина. Впоследствии выяснилось, что практически те же самые аргументы приводил Джон Янг, доказывая совету директоров Lucent, что HP никогда не назначил бы меня исполнительным директором.
Мой отец как-то сказал: «Но, Карли, зато у тебя есть одно очень большое преимущество: они хотят перемен, и только ты можешь их инициировать».
Если бы назначение все же состоялось, то меня ждала очень тяжелая работа. Совет директоров не имел возможности отказать мне в поддержке на полпути, они вынуждены были бы поддерживать меня до конца, ведь я была бы их собственным выбором. Это заставляло их стремиться в полной мере осознать и выявить все возможные риски и противоречия, связанные с моим назначением. Реорганизация, которую они затеяли, обещала стать не менее рискованным и противоречивым мероприятием. Поэтому я говорила отцу, что, возможно, лучшим выходом будет отказаться от участия в этом конкурсе. Наша жизнь в Нью-Джерси устоялась, и хотя я очень любила отца и хотела быть к нему ближе, переезд всей семьи в Калифорнию был бы очень трудным делом. Я рассказывала ему, как много денег я на этом потеряю. Я приводила все возможные аргументы, чтобы развенчать его надежды. Было заметно, что мои слова производят необходимое впечатление, потому что чем больше я об этом рассказывала, тем больше он уходил в себя. Было очень больно ранить его, но другого выхода не было. Я и сама проводила ночи в размышлениях, стоило ли вообще ввязываться в эту кампанию.
В конце июня 1999 года состоялась встреча, по всей видимости, решившая судьбу моего назначения. И до, и после этой второй встречи с Диком Хакборном были другие собеседования, но по всем признакам именно на основе отчета о ней совет директоров принял окончательное решение предложить мне эту должность. Мы встретились в Чикагском аэропорту, соблюдая все мыслимые предосторожности. Я предложила это место для встречи, потому что, будучи одно время членом совета директоров компании Kellogg, имела возможность убедиться, что там никто нас не найдет и не потревожит. К этому моменту процедура найма продолжалась уже около полугода. В прессе распространялись самые разные версии и слухи. В основном обсуждались два кандидата из компании: Энн Ливермор и Кэролин Тикнор. Позднее я узнала, что совет директоров никогда не рассматривал их как реальных кандидатов на эту должность, но по тактическим соображениям не опровергал такую возможность ни перед прессой, ни перед коллективом, ни перед самими кандидатами. Не слишком хорошо зная расположение аэропорта, мы оказались в ресторане Gaslight Lounge. Официантки носили короткие юбки и ажурные чулки. Дик Хакборн казался смущенным и явно чувствовал себя неловко, но я заверила его, что бывала в местах и похуже (одному Богу известно, что он при этом подумал!). Он явно пришел на эту встречу с намерением беседовать так долго, сколько потребуется для принятия окончательного решения. В итоге мы говорили больше четырех часов и выпили, наверное, несколько литров охлажденного чая. Я тоже была переполнена вопросами и сомнениями.
Во-первых, мы обсудили деятельность совета директоров. Я хотела знать, почему они пришли к выводу о необходимости разделения компании, смены исполнительного директора и поиска кандидата со стороны на эту должность. Новый исполнительный директор должен был разрабатывать стратегию и долгосрочные планы деятельности исходя из той предпосылки, что HP, с ее сорока миллиардами долларов продаж ежегодно, стала слишком большой и организационно сложной компанией, чтобы успешно расти и быть эффективно управляемой. Вместе с консультантами из McKinsey совет директоров пришел к выводу, что компанию придется разделить (при этом рассматривалось несколько альтернативных сценариев разделения). По ходу дела они сообщили Лью, что тот будет уволен. Было ясно, что для него это оказалось неожиданностью, и он считал, что совет директоров просто предал его. Вполне понятно то чувство обиды и разочарования, которое он не мог скрыть во время наших встреч. Он пытался скрывать свои эмоции, но окончательно избавиться от горечи в голосе и взгляде не мог. В конце концов, эти чувства выплеснулись наружу во время прощального обеда для топ-менеджеров компании и позже, когда он открыто выступил в прессе против планов приобретения Compaq.
Я задавала Дику много вопросов об отдельных представителях совета, особенно о принадлежавших к семьям основателей компании. Дик отвечал осторожно и неизменно уважительно, но он ясно дал понять, что Билл и Дэйв никогда не стремились к тому, чтобы их дети входили в совет директоров. Он сказал, что совет директоров надеялся сделать со временем управление компанией чисто профессиональным. Под этим имелось в виду, что членство в совете директоров должно предоставляться в соответствии с профессиональными качествами, а не благодаря родственным связям. Главным адептом профессионального подхода к управлению компанией был Сэм Гинн. Уолтер Хьюлетт собирался перейти в Agilent (новое название компании, собиравшейся заниматься производством лабораторного и испытательного оборудования). Любимая и уважаемая всеми Сьюзен Паккард на какое-то время оставалась на своем посту, но уже заявила о намерении после разделения выйти из совета директоров. Дэвид Вудли Паккард, старший сын Дэйва, тоже собирался покинуть совет директоров в знак протеста против разделения компании. Зять Билла Хьюлетта Жан-Поль Джимон согласовал с Сэмом свою отставку после назначения нового исполнительного директора. Но очень скоро после вступления в должность я поняла, что на самом деле Жан-Поль вовсе не это имел в виду.
Это было интенсивное и очень изматывающее ознакомление с семейной политикой управления бизнесом.
Оглядываясь назад, я могу только удивляться тому, сколь малое участие в моем назначении принимали основные представители семей основателей. Дик, Сэм и Хью просто не упоминали о них и об их роли. Поэтому у меня сложилось впечатление, что «семейный» фактор не играет большой роли в менеджменте, что представители семей не пользуются большим влиянием в совете директоров. По сути дела на протяжении всей процедуры найма я не встречалась ни с кем из них. И я слишком плохо ориентировалась в хитросплетениях отношений внутри совета директоров, чтобы попросить о такой встрече. Они, со своей стороны, тоже не проявили никакого энтузиазма.
Мы опять много говорили о тех же вопросах, что и в прошлый раз. Время играет против нас. У компании отсутствует сосредоточенность на конкурентной борьбе. Я много расспрашивала об основных представителях управленческого аппарата: кто они такие, какова их компетентность? Казалось, к большинству из них Дик относится с большим уважением. «Карли, наша основная проблема – это стратегия и лидерство. Коллектив вполне дееспособен, а наши продукты очень неплохи». Это была наиболее приятная часть дискуссии: казалось, мы одинаково оцениваем имеющиеся возможности и согласны относительно необходимых мер по их использованию.
