10. Рецепт адаптации
Нам надо понять, что чем сложнее проблема, тем более эффективен метод проб и ошибок. Однако такой подход противоречит нашим инстинктам и традиционному устройству организаций. Поэтому цель моей книги – объяснить, почему мы должны сделать трудный выбор и отказаться от привычных стереотипов.
Метод проб и ошибок применим почти повсеместно, поэтому мы встретимся с самыми разными людьми. Среди них будут бунтари-полковники, которые рискуют и карьерой, и даже жизнью, чтобы изменить ход войны в Ираке, а также врач, чьи попытки хоть что-нибудь поменять в лагере для военнопленных сделали его примером для сотрудников Всемирного банка. Мы увидим, что аварии на АЭС «Тримайл-Айленд» и на нефтяной платформе «Дипвотер хоризон» учат нас, как избегать ситуаций, подобных банкротству Lehman Brothers. Своими знаниями с нами поделятся часовщик, уличный мальчишка, бунтарь с Уолл-стрит, авиаконструкторы и хореограф-неудачник. Мы изучим корпоративные стратегии различных компаний – от Google до мастерской по ремонту обуви. Мы будем искать решения самых разных проблем – от банковского кризиса до климатических изменений.
Мы узнаем рецепт успешной адаптации. Он заключается в том, чтобы решиться на три шага: испытывать все новое, понимая, что что-то не сработает; избегать катастрофических последствий при неудачах, поскольку они неизбежны; и отдавать себе отчет в своих ошибках. Пальчинский вел бы себя именно так, но, к сожалению, на этом пути есть серьезные препятствия. Чтобы возникали новые идеи, мы должны преодолеть наше стремление быть как все и сопротивление тех, кто заинтересован в сохранении статус-кво. А чтобы неудача не стала роковой, иногда требуется продвигаться небольшими шажками, но далеко не всегда: многие инновации возникают в результате рискованных прорывов, и пережить такой прорыв может быть нелегко. Так же, как нелегко преодолеть последствия просчета в финансовой системе. И наконец, как бы странно это ни звучало, но труднейшая задача – отличить неудачу от успеха. Порой различия между ними так незначительны, что самонадеянные лидеры могут не заметить их, да и мы сами можем сделать разницу слишком размытой. А иногда даже самому объективному судье трудно отделить одно от другого просто потому, что наш мир очень сложен.
Кроме того, я надеюсь, что мы узнаем, как адаптироваться и экспериментировать в бизнесе и в нашей собственной жизни. Но стоит ли мне и вам экспериментировать и адаптироваться, если это сопряжено с большими затратами и риском? Какую цену мы должны платить за успех?
Глава 2
Конфликт, или Как организации обучаются
Это чертовски сложно. Если вы когда-нибудь подумаете, что у вас есть решение, то вы либо ошибаетесь, либо опасны для других.
В отсутствие распоряжений или приказов решайте сами, какими они могли бы быть…
Надпись на дверях командного пункта Дэвида Петреуса в Багдаде
[9] 1. «Я видела, как они убили моего дедушку…»
В субботу, 19 ноября 2005 г., незадолго до Дня благодарения, американский морской пехотинец ворвался в частный дом примерно в 200 км от Багдада и начал расстреливать детей. Позже он вспоминал: «Я увидел, что дети молятся на коленях. Я не помню, сколько их было, помню, что много». Он решил, что перед ним враги. «Меня учили делать два выстрела – в грудь и в голову, и я делал все, как меня учили».
Прямо перед этим у него на глазах погиб его товарищ, 20-летний капрал Мигель Террасас из Эль-Пасо. Мина разорвала его на куски. Еще двое морпехов были ранены. Сразу после взрыва подъехал белый «опель» с пятью молодыми иракцами, от которых неизвестно чего можно было ждать. Американских солдат потрясла гибель товарища, и они были явно на взводе.
Все, что случилось после взрыва мины, было по крупицам восстановлено военными следователями и журналистами, слушавшими свидетельства морских пехотинцев. Пятеро иракцев были застрелены. Сержант-морпех признался, что он помочился на голову одного из убитых, и сказал, что иракцев расстреляли, когда те хотели сдаться.
Затем морпехи стали обыскивать дома, стоявшие у дороги. Следующими жертвами стали пятилетняя Зайнаб Салем, ее трехлетняя сестра Айша и пятеро других членов семьи. Выжила только 13-летняя девочка, притворившаяся мертвой. Еще в одном доме был застрелен грудной младенец. В теле человека, передвигавшегося в инвалидной коляске, насчитали девять пуль. Девятилетняя Еман Валид и ее восьмилетний брат спаслись под телами убитых родственников. «Я видела, как они убили моего дедушку, выстрелив сначала в грудь, а потом в голову, – рассказывала она журналистам. – Потом они убили бабушку». Всего в этот день от рук военнослужащих США погибло 24 иракца.
Но ужасает не только сам факт этих убийств в городе Хадита, но и то, что трагическая смерть 24 мирных жителей была воспринята как рядовое событие. Командир батальона назвал его «печальным», но не счел нужным начать расследование. Его начальник тоже посчитал это «рядовым случаем, включая и количество погибших гражданских». С ним согласился командир дивизии.
Хадита не сразу сказалась на репутации американской армии в Ираке. Смертей было столько, что на них не обращали внимания ни начальство морских пехотинцев, ни сами иракцы. Но Хадита стала символом полного провала американской стратегии в Ираке. США и их союзники мечтали о поддержке со стороны простых иракцев, но ее не было и не могло быть. Произошедшее в Хадите стало следствием напряжения, разочарования, усталости и полной изоляции оккупационных сил США в Ираке. Морские пехотинцы в Хадите стали свидетелями гибели своего товарища, но не сумели правильно отреагировать на это. Они применили неверную тактику, поскольку не имели эффективной стратегии. И все это привело к жестокому преступлению.
2005-й был ужасным годом. Но 2006-й оказался еще страшнее: 22 февраля террористы взорвали шиитскую мечеть аль-Аскари в Самарре. В мусульманском мире этот акт вандализма был воспринят так, как англичане восприняли бы уничтожение католиками Вестминстерского аббатства. С этого события началась гражданская война между шиитским большинством, на святыню которого посягнули, и суннитским меньшинством. Шииты на тот момент занимали главенствующие позиции в иракском правительстве, а сунниты доминировали при Саддаме Хусейне, но в новом Ираке места себе не нашли. Одни считали, что взрыв в Самарре стал причиной кризиса, другие полагали, что он произошел из-за эскалации уже существовавшей напряженности между шиитами и суннитами. Заминированные автомобили взрывались то тут, то там. Но многих убивали значительно проще: в один день лета 2006 г. только в Багдаде было обнаружено более 50 тел расстрелянных. У всех были связаны руки и завязаны глаза. Шиитские боевики захватывали суннитов, проживавших в квартале со смешанным населением, везли их к границе суннитского квартала, стреляли жертвам в затылок, бросали тела и уезжали. Сунниты, в свою очередь, тоже пытались очистить районы смешанного проживания, хватая шиитов одного за другим – парикмахеров, риелторов, продавцов льда. Одного мясника убили выстрелом в лицо на глазах у покупателей. Его взрослый сын бросился бежать, но пуля настигла и его. Брат мясника попытался найти убежище в соседней лавке, но тоже не спасся. Люди бежали из страны или переселялись из районов смешанного проживания в демографически однородные, где можно было чувствовать себя в большей безопасности.
