Нам нужно, чтобы чиновники брали пример с начальника штаба королевских ВВС Британии, который в 1930-е гг. писал: «Компании не хотят рисковать своими деньгами и вкладывать средства в весьма сомнительные предприятия по конструированию чего-то нового. Если мы хотим серьезно относиться ко всему новому… мы должны создавать стимулы для этого». Именно при таком отношении появляются по-настоящему значимые идеи. Но, к сожалению, такие чиновники встречаются редко.
Пока мы обнаружили всего два жизненно важных принципа, способствующих созданию новых технологий. Во-первых, нужно проводить как можно больше отдельных экспериментов, даже если кажется, что они воплощают в себе противоположные взгляды на то, что должно дать положительный результат. При этом нужно исходить из того, что большая часть экспериментов окажется неудачной. Во-вторых, нужно стимулировать долгосрочные эксперименты, даже если надежды на удачу мало, поскольку в случае успеха отдача будет очень велика. Самым серьезным недостатком большинства финансируемых правительством исследований является то, что обе эти цели несовместимы с государственным планированием. Бюрократы любят грандиозные планы и думают, что только им одним известно, как эти планы должны выполняться. Исключения типа «спитфайра» встречаются редко.
Традиционно государственное финансирование играет важную роль в поддержке выдающихся идей, особенно тогда, когда значительные суммы выделяются на принципах терпимости к неудачам, как это делает Институт Хьюза. Рынок тоже играет свою роль в развитии новых идей и воплощении идей, возникших в финансируемых государством лабораториях, в реальные продукты, которыми мы пользуемся, к нашему удовольствию, в повседневной жизни.
Тем не менее проблема стимулирования дорогостоящих, меняющих мир инноваций продолжает оставаться почти не решенной. Государственные чиновники никогда не захотят рисковать, если речь идет о выделении больших сумм денег, тогда как патентная система редко вдохновляет частные фирмы на финансирование дорогостоящих, продолжительных исследований. Ни один из подходов не может объединить в себе два элемента, без которых не могут обойтись инновации в нашем сложном мире: готовность воспринять новые рискованные идеи и желание рисковать миллионами и даже миллиардами долларов. Эти два элемента являются жизненно важными для инноваций XXI в., хотя они полностью несовместимы. Однако на протяжении последних трех столетий были разработаны способы их сочетания. К сожалению, мы частенько забываем о них.
8. «…для такого лица или лиц, которые обнаружат долготу»
Год 1675-й ознаменовался созданием одного из первых и самого знаменитого государственного ведомства, призванного заниматься научными исследованиями и разработками, – Королевской обсерватории. Она была основана, чтобы повысить безопасность морских плаваний, а главное – решить «проблему долготы», что позволило бы определять, как далеко на запад или восток удалился корабль. (Проблема широты решалась довольно просто – путем измерения продолжительности дня или высоты солнца и звезд над горизонтом.) Для такой великой морской державы, какой была Великобритания, с ее торговыми путями, простиравшимися во все уголки земного шара, было очень важно, чтобы капитаны могли точно определять местоположение своих кораблей. Поэтому Королевская обсерватория, расположенная в Гринвиче, гордится тем, что именно через нее проходит главный – нулевой – меридиан.
Однако есть один очень неудобный для Королевской обсерватории факт – ее ученые не могли решить проблему долготы почти столетие, но при этом безжалостно боролись с тем, кому это удалось.
Туманной ночью 1707 г. адмирал сэр Клодисли Шовелл погубил целых четыре корабля, которые разбились о скалы у островов Силли. А все потому, что адмирал ошибся в расчетах, полагая, что находится дальше от английских берегов. Его ошибка унесла больше жизней, чем крушение «Титаника». К тому моменту ученые мужи Королевской обсерватории уже больше 30 лет не могли решить проблему долготы. Тогда британский парламент обратился за помощью к сэру Исааку Ньютону и астроному Эдмунду Галлею и в 1714 г. принял «закон о долготе», в котором тому, кто решит эту проблему, была обещана награда в размере £20 000. Если сравнивать по уровню зарплат, то сегодня эта сумма эквивалентна £30 млн.
Такая сумма заставила поменять отношение к проблеме. Теперь решать ее могли не только ученые Королевской обсерватории, но и любой житель страны. И в 1737 г. деревенский плотник по имени Джон Харрисон поверг в изумление научное сообщество своим решением, представленным Совету по долготе. Это были часы, которые сохраняли точность хода, несмотря на качку судна, значительные перепады температуры и влажность. Ученым было известно, что, зная точное время в Лондоне, мореплаватель мог рассчитать долготу по положению солнца, однако считалось, что человек не в силах создать часы, обладающие такой точностью. Но Харрисон, которому не терпелось получить награду, доказал, что все эти утверждения были неверны.
Этот пример мог бы продемонстрировать, что обещанная награда способствует появлению значимых идей из самых разных источников. Однако, к сожалению, ученые Королевской обсерватории отнеслись к изобретению Харрисона как к личному оскорблению. Королевский астроном Джеймс Брэдли и его протеже Невил Маскелайн решили пойти на все, чтобы лишить Харрисона заслуженной награды. В то же время они торопились завершить разработку альтернативного, астрономического метода определения долготы. Брэдли воспользовался своим авторитетом, чтобы максимально задержать морские испытания последней модели часов Харрисона, а затем отправил часы в зону военных действий. Когда они успешно прошли все испытания, отстав всего на пять секунд за все 81-дневное путешествие на Ямайку, эти люди настояли на проведении дополнительных испытаний. После того как Маскелайн сам получил в 1765 г. звание королевского астронома, он удерживал у себя часы Харрисона «для наблюдения и испытания», возил их в тряской телеге по лондонским булыжным мостовым в Гринвич и в конце концов добился-таки того, что они стали плохо работать.
Да, Харрисону не удалось ничего достичь – он был гением, но не столько упрямым, сколько вспыльчивым, и первое, что приходит в голову, – это то, что его незаслуженно отодвинули в тень и даже в чем-то обманули. Со временем часы Харрисона стали стандартным прибором, по которому вычислялась долгота, но это случилось уже после его смерти
[24].
Тем не менее обещание награды подстегнуло поиск решения, и в дальнейшем денежный приз часто использовался в качестве стимула. Так, в 1810 г. Николас Аперт, шеф-повар и кондитер, которому приписывается изобретение бульонного кубика, получил от Наполеона награду в размере 12 000 франков за способ сохранения пищи, который до сих пор используется на консервных заводах.
