ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ: Этот сигнал не должен быть слишком внезапным или слишком незаметным. Не забудьте, что выступающий целиком поглощен тем, что говорит. Если сигнал будет подан внезапно – например, если в публике вдруг поднимется рука, – это может его сбить, он может забыть о вашей договоренности (я видел, как ораторы в ответ на такой сигнал спрашивали своего помощника, не хочет ли он задать вопрос). Неожиданный сигнал может напугать оратора до того, что он умолкнет. А если сигнал слишком хитроумен, оратор, охваченный эйфорией, может забыть, что он означает.
Вот что может сделать ваш «Стэнли Кубрик».
Он может сидеть где-нибудь в задних рядах. Если выступление затягивается, «Стэнли» поднимается с места и встает сзади публики. Ничего страшного. Скорее всего, слушатели даже не заметят. В дальнем конце зала всегда кто-нибудь стоит.
Может быть, вы, выступающий, сразу заметите такой сигнал, а может быть, и нет. Но вы начнете приходить в себя. Начнете понимать, что происходит. Вот стоит ваш «Стэнли» – прямо у вас перед глазами. Ничего страшного, он просто стоит и всем своим видом говорит вам: «Отличная работа. Пора закругляться».
Чуткий режиссер, он же критик, он же хронометрист, позволит вам побарахтаться еще несколько минут. Когда же станет ясно, что надо закругляться, что слушателям уже невмоготу, ваш «Стэнли» – по-прежнему стоя, но так, чтобы публика его не видела, – классическим жестом показывает вам: «Время вышло».
Язык жестов – самый быстрый и понятный язык. Он передает сигналы мгновенно и безошибочно. А этот жест дружелюбен, в отличие от многих других. Например, когда угрожающе проводят ладонью по горлу, это выглядит как неприятный намек, что вам неплохо бы перерезать глотку. Когда крутят пальцем в воздухе, желая сказать «Скорее, ты затянул», это тоже может повергнуть в смущение. Есть и другие сигналы, но классическое "Т", сдержанное и сочувственное, – лучший способ намекнуть оратору, что пора кончать.
Каждый день ораторы преодолевают «глубинное опьянение» и, довольные, отправляются домой, сознавая, что превратили грозившее поражение в победу.
И все, что им для этого понадобилось, – один маленький сигнал, поданный приятелем.
25. ПРАВДА О СЕДУКСЕНЕ
«У меня был случай, который, наверное, интересен для всех, кто выступает перед публикой, – сказал мне как-то один из владельцев преуспевающей нью-йоркской консалтинговой фирмы. – Только не надо называть мое имя».
Я согласился – и вот что он мне рассказал.
«У меня были боли в спине. А мне надо было говорить речь. В Миннеаполисе. Поэтому перед тем, как лететь туда, я все выходные дни принимал седуксен. Выступление было назначено на вторник. Я был спокоен. Я прекрасно владел собой. Если судить по тому, сколько всего я успел рассказать, это была лучшая речь в моей жизни. Краем глаза я видел, что во время ее кое-кто из слушателей встал и вышел – может быть, человек десять-пятнадцать. Выступление было записано на видеопленку, и мне не терпелось его просмотреть. И я его увидел. Оно было скучным – тоска смертная! Это было ужасно. Я сказал все, что хотел, но без всякого увлечения, и до них ничего не дошло».
Из этого следует сделать два вывода:
1. Даже самое содержательное выступление может оказаться плохим.
2. Все, что мешает вам чувствовать себя естественно, вредно для выступления.
ПРИМЕЧАНИЕ: Сейчас вошли в моду бета-блокаторы (например, пропранолол), якобы помогающие преодолеть стресс перед выступлением. Это лекарства, которые отпускают по рецепту, – они снимают сердцебиение. Вот вам идея получше: вернитесь назад и перечитайте главу 9 – «Как извлечь из волнения пользу – и справиться с тем, что от него останется». Для этого вам не понадобится никакой рецепт и не придется играть в опасные игры со своим сердцем.
26. КАК ВЫСТУПАТЬ В НЕЗНАКОМОМ ЗАЛЕ
Поднимите руку, если что-нибудь подобное происходило с вами, когда вас приглашали выступить в незнакомом вам зале.
…Вечер накануне выступления. Вы осматриваете зал отеля, где вам наутро предстоит выступать. Вас сопровождает электрик отеля.
– Вон от той люстры на потолке на экран падает слишком яркий свет, не будет видно слайдов. Можно ее погасить?
– Нет. Все эти люстры выключаются одним рубильником. Отключить их? Вот, смотрите.
– Теперь зал похож на склеп. Я не хочу, чтобы слушатели почувствовали себя покойниками.
– Как хотите. Тогда включим их снова.
– А что если принести стремянку и выкрутить одну лампочку, вон ту? Я бы сам мог это сделать.
– У нас, по-моему, нет такой высокой стремянки.
– Нет такой стремянки? Да у меня дома такая стоит в гараже.
– И потом это не разрешается. Даже мне не разрешается. Я не имею права работать на стремянке – техника безопасности.
– А если бы мы нашли стремянку, чтобы выкрутить эту лампочку, кого можно попросить это сделать?
– Только дежурного инженера.
– Ну, пусть будет инженер. Вы не можете позвать сюда инженера?
– Слишком позднее время. У него дежурство до девяти. Сейчас он уже сидит дома и пьет пиво.
– Ну, Бог с ней, с лампочкой. А есть у вас переносной микрофон?
– Что-что?
– Ну, знаете, такой ручной микрофон, он работает без провода.
– А заявку на него давали?
– Не знаю. Думаю, что те, кто меня сюда пригласил, возражать не будут. Это они решили проводить совещание в вашем отеле.
– Придется доплатить.
– Прекрасно. Не сомневаюсь, что все будет сделано. А если нет, я доплачу сам.
– Я посмотрю, есть у нас такой микрофон или нет.
– Замечательно!
– Только сначала надо выписать заявку.
– Ох… Послушайте, мое выступление назначено на восемь утра. Осталось всего несколько часов.
– Ну да, а у меня еще куча дел. Если вам понадобится что-нибудь еще, только скажите.
Это подлинная история (переносной микрофон в самом деле появился на следующее утро, – со строжайшим предупреждением, чтобы я его не унес).
Служащие отелей не виноваты. Их главное дело – предоставлять кров и пищу. Кроме этого, они сдают залы под совещания, но для них это означает только одно – что там должна быть одна трибуна на все случаи жизни, торчащий на ней микрофон и большой экран над головой где-нибудь в центре сцены.
