Чем могли бы стать Филиппины, довольно четко демонстрирует относительный успех Индонезии за последние несколько лет. Стране нужна лишь капля политической стабильности и более острое чутье в решении ряда базовых экономических вопросов. Филиппины – пятое в мире по богатству хранилище природных ресурсов, в том числе нефти, меди, никеля, золота и серебра. Страна обладает также большими и молодыми трудовыми ресурсами: половина населения Филиппин моложе двадцати одного года, и две трети из них живут в больших городах. Это очень высокий уровень урбанизации для страны со средним доходом менее 2500 долларов, а поскольку высокая концентрация людей и бизнеса стимулирует экономический рост, эти факторы, без сомнения, следует считать большим плюсом.
Больше того, Филиппины могут похвастаться рядом серьезных преимуществ по сравнению с Индонезией – например, хорошо образованным англоговорящим населением. И хотя страна вот уже тридцать лет разбазаривает эти преимущества, сегодня появляются явные признаки улучшений. Наиболее показательным из них является усиление позиций Филиппин как конкурента Индии в сфере аутсорсинга бизнес-процессов – той самой индустрии, которая обеспечивает вас услугами оператора колл-центра, когда вы звоните в службу поддержки клиентов практически любой крупной международной компании. Еще десять лет назад на Филиппинах не было ни одного такого центра, а теперь это отрасль стоимостью в 9 миллиардов долларов, в которой трудится 350 тысяч человек. Очень важно, что колл-центры все активнее открываются за границами столичной Манилы, возникая, словно грибы после дождя, на всех островах Филиппин. Некоторые аналитики даже считают, что благодаря этой тенденции страна может стать очередным примером успешного островного капитализма в регионе Юго-Восточной Азии. И это действительно вполне возможно – если третий представитель династии Акино сумеет правильно провести революцию в экономике страны.
Красный код Таиланда
В любой большой стране население второго по величине города, как правило, составляет от трети до половины населения самого густонаселенного мегаполиса. Это правило отлично работает для бразильских Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро, корейских Сеула и Пусана, российских Москвы и Санкт-Петербурга, тайваньских Тайбэя и Гаосюна. А теперь сравните это с ситуацией в Таиланде, где население в 10 миллионов жителей крупнейшего в стране Бангкока соотносится с численностью следующего по величине города как 10 к 1. И в основе этой вопиющей неравномерности лежит история недавнего политического хаоса в этом государстве.
Последние десять лет направление тайской политики определялось непрерывной борьбой между бедными «краснорубашечниками» из провинций и сконцентрированными в Бангкоке относительно богатыми и просто богатыми «желторубашечниками»; а главной причиной этой борьбы была абсолютная и повсеместная власть мегаполиса и столичной элиты. Почти 70 процентов тайцев до сих пор живут в сельской местности (сравните с 50 процентами в Индонезии и 33 процентами на Филиппинах), несмотря на то что доход на душу населения в Таиланде почти в два раза выше, чем у его соседей. А поскольку обычно урбанизация и уровень дохода представляют собой две стороны одной медали, эти цифры четко свидетельствуют о наличии в государстве серьезных политико-культурных барьеров, не дающих тайцам перебираться с ферм в города. На долю сельского хозяйства в этой стране приходится всего 7 процентов от ВВП и почти 40 процентов рабочей силы, и данный факт создал отличный фундамент для конфликта между деревенским электоратом и бангкокской элитой.
Правила уличного движения: Бангкок
Внимательно следите за ситуацией во второстепенных городах государства. Их жизнеспособность – отличный показатель сбалансированного роста разных регионов страны и высоких темпов урбанизации. Как правило, если столица резко отличается по размерам от второго по величине города, значит, что-то не так (как, например, в Таиланде). А если экономика создает новые города-миллионники, это ведет к экономическому подъему всех регионов и снижает угрозу социальной нестабильности (как в Индонезии). Даже на Филиппинах, где средний доход на душу населения более чем вдвое не дотягивает до показателя Таиланда, а жизнь тоже сконцентрирована в основном вокруг столицы, Манилы, имеется еще три города с населением более миллиона человек. Соотношение «один к трем» со временем будет все привычнее, ибо по мере развития любого государства оно, как правило, стремится помочь своим второстепенным городам, поднять их на новый уровень. И тот факт, что такая богатая страна, как Таиланд, с доходом на душу населения около 5 тысяч долларов, имеет соотношение 10 к 1, что тут, помимо десятимиллионной столицы, нет ни одного города хотя бы с миллионом жителей, вызывает изумление.
Во время посещения Таиланда в марте 2006 года я стал свидетелем уникального восстания элитарных «желторубашечников» – непостоянной коалиции, объединяющей крупных и малых предпринимателей, роялистов и армейских офицеров. Они выражали протест против якобы злоупотреблений властью тогдашнего премьер-министра Таксина Чинавата и его заигрываний с «краснорубашечным» электоратом. Бывший магнат из сферы телекоммуникаций, Таксин, позиционировавший себя как защитника интересов сельской бедноты, впервые был избран на пост премьер-министра в 2001 году. Придя к власти, он начал агрессивно продвигать свое популистское меню, состоящее из всевозможных мер государственной поддержки для сельского электората, в том числе весьма щедрые дотации и льготы для сельских поселений, медосмотры для бедных за один доллар и многое-многое другое. «Желторубашечники» увидели в действиях премьер-министра Таксина копье, нацеленное в сердце давней власти Бангкока, и в сентябре 2006 года начали действовать. В результате военного переворота – восемнадцатого по счету из потрясших Таиланд за последние семьдесят пять лет – Таксин был отправлен в ссылку, что вызвало целую серию все более яростных ответных протестов «краснорубашечников».
Фермеры маршировали по Бангкоку, требуя возвращения Таксина; их возмущение будет кипеть, иногда прорываясь в активные действия, еще много лет. Я умудрился приехать в страну в следующий раз в начале 2009 года, практически сразу после того, как протестующие «краснорубашечники» на целую неделю закрыли аэропорт в Бангкоке; а затем в начале 2011 года, незадолго до того, как в результате всплеска насилия, выразившегося в столкновениях военных с «краснорубашечниками», было убито больше ста тайцев. После изгнания Таксина, то есть с 2006 года, четверо разных премьер-министров-«желторубашечников» пытались восстановить порядок в стране, предлагая сельскому электорату еще более щедрые субсидии, чем Таксин, но у них ничего не получилось, поскольку ни один из них не пользовался доверием сельского большинства.
Из-за постоянной угрозы политической нестабильности компании не желали инвестировать новые средства в развитие бизнеса. Экономика, которая, начиная с азиатского кризиса 1998 года, отставала от своих региональных конкурентов, продолжала работать, по сути, вхолостую, что только усугубляло политическую напряженность в стране. Приближались выборы, намеченные на июль 2011 года, и в Бангкоке все считали, что, если «краснорубашечники» победят, опять вмешаются военные и начнется очередной цикл противостояния. С точки зрения большинства инвесторов, Бангкок шел по пути Манилы 1970-х и 1980-х годов, когда из-за бесконечных политических беспорядков Филиппины практически исчезли с инвестиционной карты мира. Один мой коллега описал три столпа застойной экономики Таиланда как «рис, тапиока, и массаж», и в этой шутке, несомненно, была доля правды.
