В 1642 году между королем и парламентом разразилась гражданская война (ходя среди парламентариев насчитывалось немало сторонников короны). Развитие этого конфликта показывает, что это была борьба за политические институты. Парламент хотел положить конец абсолютистским политическим институтам, король стремился усилить их. Корни же этого конфликта были экономические. Многие поддерживали корону, потому что она гарантировала им прибыльные монополии. К примеру, корона защищала местные монополии, находившиеся под контролем купцов из городов Шрусбери и Освестри, от конкуренции со стороны лондонских торговцев. Эти купцы, разумеется, выступали за Карла I.
С другой стороны, металлургическая промышленность процветала главным образом в Бирмингеме и его окрестностях, потому что монополии там были слабо развиты и новичкам, желавшим получить доступ в этот бизнес, не нужно было проходить семилетний срок ученичества, как это требовалось в других регионах страны. Так что во время гражданской войны бирмингемцы делали оружие и поставляли добровольцев в армию парламента. Точно так же отсутствие цеховой регламентации в графстве Ланкашир привело к тому, что там до 1640 года бурно развивалось производство «новых тканей» (new draperies) — нового вида более тонкого текстиля. Область, где концентрировалось это производство, была единственной частью Ланкашира, которая поддерживала парламент. Под предводительством Оливера Кромвеля сторонники парламента, так называемые «круглоголовые» (они не носили париков и очень коротко стриглись), победили роялистов, которых называли «кавалерами».
Карла судили и казнили в 1649 году. Однако поражение и падение монархии не привело к установлению инклюзивных институтов. Напротив, монархию сменила диктатура Оливера Кромвеля, а через два года после смерти последнего, в 1660 году, монархический строй был восстановлен, а многие привилегии, отмененные в 1649-м, возвращены. Карл II, сын казненного короля, вступил на престол с тем же намерением установить в Англии абсолютизм. Его усилия были продолжены его братом и наследником Яковом II, который стал королем в 1685 году. В 1688-м попытка Якова восстановить абсолютную монархию вызвала очередной кризис и еще одну гражданскую войну. На сей раз парламент был более организован и един. Парламентарии призвали в Англию голландского штатгальтера Вильгельма Оранского и его жену Марию, дочь Якова и протестантку, чтобы они заняли английский трон. Вильгельм с армией высадился в Бриксэме (графство Девон, см. карту 9 на стр. 156) и объявил себя королем, пообещав, что он будет править в рамках конституционной монархии при верховенстве парламента. Через два месяца после этого армия низложенного короля Якова развалилась, а сам он бежал во Францию.
Славная революция
После победы парламент и Вильгельм начали переговоры о новом государственном устройстве. Будущие изменения Вильгельм изложил в своей «Декларации», которую он опубликовал незадолго до высадки в Англии. Затем они были закреплены в Декларации прав, которую парламент принял в феврале 1689 года и которая была зачитана Вильгельму на том же заседании, на котором ему была предложена корона Англии. Декларация, которую впоследствии, когда она получила силу закона, назвали Билль о правах, была во многих смыслах неопределенной. И тем не менее она в целом устанавливала некоторые важнейшие конституционные принципы. Она определяла порядок престолонаследования, который отличался от принятых в то время правил. Если парламент смог сместить одного монарха и заменить его другим, то почему бы ему не сделать этого снова?
В Билле о правах также утверждалось, что монарх не может отменять или нарушать законы и что никакой новый налог недействителен без одобрения парламента. Кроме того, там устанавливалось правило, по которому собирать армию в Англии можно было только с согласия парламента. Неопределенность декларации видна в таких ее пунктах, как статья 8, где говорится: «Выборы членов парламента должны быть свободными», но не объясняется, что значит «свободные». Еще более расплывчатой кажется статья 13, главный смысл которой в том, что парламент должен собираться «часто». Учитывая, что вопрос о том, когда именно будет собираться парламент и будет ли он собираться вообще, был предметом споров уже на протяжении целого столетия, можно было бы ожидать несколько большей конкретности от этой статьи.
Впрочем, подобная неопределенность объяснима: эти статьи в любом виде было просто необходимо включить в декларацию. Во время правления Карла II был принят Трехлетний билль, согласно которому парламент созывается на заседания по меньшей мере раз в три года. Однако Карл безнаказанно игнорировал этот закон, потому что у парламента не было никакого средства принудить монарха к его соблюдению. После 1688 года парламент мог бы попытаться найти какой-то способ принуждения монарха к выполнению закона — как его нашли бароны после того, как король Иоанн Безземельный подписал Великую хартию вольностей. Однако парламентарии не сделали этого, потому что им это было уже не нужно: ведь после 1688 года право принятия основных решений и так перешло к парламенту. Даже в отсутствие особых конституционных правил и законов Вильгельм сам уступил многие полномочия, которыми обладали прежние короли Англии. Он перестал вмешиваться в решения судебной власти и отказался от старинных привилегий, в том числе и обращения в пользу монарха таможенных пошлин. Все вместе эти изменения в политических институтах знаменовали триумф парламента в борьбе с королевской властью и конец абсолютизма в Англии, а впоследствии и во всей Великобритании.
С этих пор парламент твердо контролировал политику государства. Поэтому ситуация теперь сложилась совершенно иная, так как интересы парламента были совершенно не похожи на интересы королей династии Стюартов. Поскольку многие из членов парламента занимались торговлей и производством, в их интересах было обеспечить соблюдение прав собственности. Стюарты часто нарушали эти права, теперь же их следовало защищать. Более того, в ту пору, когда государственные расходы контролировали Стюарты, парламент противился повышению налогов и усилению королевской власти вообще. Теперь же, когда государственный бюджет контролировал сам парламент, он охотно повышал налоги и выделял деньги на то, что считал нужным. Главной из таких насущных нужд было усиление флота в интересах заморской торговли, которую вели многие члены парламента.
Еще более важным стало развитие плюралистических политических институтов. Теперь рядовой житель Англии получил возможность доступа к парламенту и к политическим и экономическим институтам, формируемым в парламенте, в таком масштабе, который был невозможен, когда власть была сосредоточена в руках короля. Отчасти это произошло, конечно, потому, что парламент был выборным. Но так как Англия того времени была еще далеко не демократией, доступ к парламенту подразумевал лишь весьма умеренную степень обратной связи парламентариев с избирателями. Наряду с прочими признаками неравноправия надо отметить и тот факт, что в XVIII веке менее 2 % населения имели избирательные права, причем это были только мужчины. Города, где началась промышленная революция — Бирмингем, Лидс, Манчестер и Шеффилд, — не имели независимого представительства в парламенте. А вот сельские округа, напротив, были представлены в нем в избыточном количестве. Плохо было еще и то, что в сельских избирательных округах, «графствах» (counties), существовал имущественный ценз (к выборам допускались только те, кто владел определенным количеством земли), а многие городские избирательные округа (boroughs) находились под контролем небольших групп элиты, которые не допускали новую промышленную буржуазию к выборам и не давали промышленникам выставлять свои кандидатуры. В городке Бэкингем, к примеру, право голоса имели только тринадцать человек. В довершение ко всему существовали еще так называемые «сгнившие округа»,
[28] в которых когда-то действительно были избиратели, но впоследствии эти округа «сгнили» — либо по причине того, что жители переселились куда-то в другое место, либо этот город просто перестал существовать — как, например, Данвич на восточном побережье Англии, который был буквально смыт в океан в результате землетрясения и берегового оползня. Тем не менее за каждым из этих «гнилых округов» числилось некоторое количество жителей, которые выбирали по два представителя в парламент. В несуществующем Олд-Сарэме числилось семь избирателей, в несуществующем Данвиче — тридцать два, и оба этих «сгнивших округа» выставляли по два депутата парламента.
