В результате слияния королевских домов Кастилии и Арагона и последовавшей затем череды династических браков и наследств в Европе образовалась новая супердержава. Изабелла умерла в 1504 году, и королевой Кастильской стала ее дочь Хуана, жена Филиппа Габсбурга, сына императора Священной Римской империи Максимилиана I. В 1516-м инфант Карл, сын Хуаны и Филиппа, был коронован как Карл I, король Кастилии и Арагона. По смерти отца Карл унаследовал также Нидерланды и Франш-Конте, которые прибавились к его пиренейским и американским владениям. В 1519 году, когда умер его дед Максимилиан I, Карл получил в наследство германские земли Габсбургов и стал императором Священной Римской империи под именем Карл V. Так слияние двух испанских королевств привело к созданию раскинувшейся на разных континентах империи, а Карл продолжил курс на усиление абсолютистского государства, начатый Изабеллой и Фердинандом.
Процесс создания и укрепления абсолютистского режима в Испании финансировался разработкой месторождений ценных металлов, которые были открыты в Америке. Уже к 1520 году серебро в больших количествах было обнаружено в Гуанахуато (Мексика), а немного спустя и в мексиканском Сакатекасе. Завоевание Перу в 1532 году принесло короне еще большие богатства. Ценности поступали в виде особой доли — «королевской пятой части» — от любой военной добычи и с любой шахты. Как мы видели в главе 1, огромное месторождение серебра было открыто в Потоси к 1540 году, и это принесло еще больше средств в казну испанских королей.
В момент слияния Кастилии и Арагона Пиренейский полуостров был одним из самых экономически успешных регионов Европы. После укрепления своей абсолютистской политической системы Испания пришла сначала к относительному, а с начала XVII века и к абсолютному экономическому упадку. Едва ли не первым деянием Изабеллы и Фердинанда по окончании реконкисты было изгнание евреев. Примерно 200 000 испанских евреев было дано на сборы четыре месяца. Они должны были распродать все свое движимое и недвижимое имущество, часто по бросовым ценам, и при этом им не разрешалось вывозить из страны золото или серебро. Похожая человеческая трагедия разыгралась более сотни лет спустя — в 1609–1614 годах Филипп III изгнал из Испании морисков — крещеных потомков мусульман, населявших некогда исламские государства на юге Испании. Так же как когда-то евреи, мориски вынуждены были покинуть страну, взяв с собой лишь движимое имущество. Брать золото, серебро или иные ценные металлы им запрещалось.
В эпоху правления Габсбургов права собственности в Испании не были надежно защищены. Сын Карла V Филипп II, унаследовавший престол в 1556 году, дважды объявлял о дефолте по долгам (в 1557-м, а затем в 1560 году) и вынужден был прибегнуть к помощи немецких банкирских семейств — Фуггеров и Вельзеров. Немецких банкиров сменили генуэзские, которые в свою очередь были разорены в результате череды банкротств испанских Габсбургов — в 1575, 1596, 1607, 1627, 1647, 1652, 1660 и 1662 годах. Таким же важным фактором, как и ненадежность прав собственности в абсолютистской Испании, было влияние абсолютизма на экономические институты в сфере торговли и развитие испанской колониальной империи. Как мы видели в предыдущей главе, своим экономическим успехом Англия была обязана стремительной торговой экспансии. Хотя Англия занялась атлантической торговлей позже Испании или Португалии, ей все же удалось относительно широко использовать новые возможности, которое предоставляли колонии. Колониальные товары, которые в Испании наполняли королевскую казну, в Англии обогащали зарождающийся класс купцов. Именно это купеческое сословие обеспечит в дальнейшем динамичность ранней английской экономики и станет стержнем политической коалиции противников абсолютизма.
В Испании процессы, которые могли бы запустить экономический прогресс и привести к институциональным изменениям, так и не начались. После открытия Америки Изабелла и Фердинанд возложили организацию торговых связей между новыми колониями и Испанией на Торговое консульство (Consulado de mercaderes) — гильдию севильских купцов. Члены гильдии контролировали всю трансатлантическую торговлю и гарантировали короне, что она получит свою долю богатств Америки. Свободный доступ к колониальной торговле для других участников был закрыт, и каждый год огромная флотилия судов, груженных драгоценными металлами и дорогими товарами, прибывала из Америки в Севилью. Узкая, монополизированная база этой торговой деятельности означала, что никакой более или менее обширный класс купцов не сможет обогатиться, используя возможности, которые открывала торговля с колониями. Даже торговля в пределах самого Американского континента была жесточайшим образом регламентирована. К примеру, купец из Новой Испании (примерно совпадает с границами нынешней Мексики) не мог торговать напрямую с партнером в Новой Гранаде (территория сегодняшней Колумбии).
Подобные торговые ограничения в пределах Испанской империи снижали ее экономическое благосостояние, а также наносили и косвенный ущерб, лишая испанцев потенциальных выгод, которые Испания могла бы иметь, торгуя с какой-либо иной, более процветающей империей. Тем не менее для короны эти ограничения были привлекательны, так как гарантировали постоянный приток серебра и золота в казну.
Установление экстрактивных экономических институтов в Испании стало прямым результатом установления абсолютизма, иного — по сравнению с английским — хода развития политических институтов. И Королевство Кастилия, и Королевство Арагон имели собственные кортесы — парламент, представляющий различные группы (estates) государства. Как в Англии для введения новых налогов требовалось согласие парламента, так и в Испании для этого требовалось согласие кортесов. Однако кортесы Кастилии и Арагона изначально представляли только большие города, а не в равной степени городские и сельские области, как это было в Англии. К XV столетию в кортесах были представлены лишь 18 городов, каждый из которых делегировал двоих депутатов. Поэтому кортесы не отражали интересов столь же широких слоев общества, как английский парламент, и они так и не превратились в орган, где сталкиваются различные интересы и который стремится ограничить абсолютизм. Кортесы не могли устанавливать законы, и даже их полномочия в налоговой сфере были весьма ограниченны. Все это позволило испанской монархии легко справиться с кортесами, когда она концентрировала в своих руках абсолютную власть. Даже бесперебойно получая из Америки серебро, Карл V и Филипп II были вынуждены постоянно повышать налоговые сборы, чтобы финансировать ряд захватнических войн. В 1520 году Карл V решил провести через кортесы закон о повышении налогов. Городские верхи использовали этот момент, чтобы потребовать изменений в структуре кортесов и более широких полномочий для себя. Вскоре оппозиция перешла к насильственным действиям, которые стали впоследствии известны как восстание комунерос. Королевские войска подавили мятеж, однако постоянные столкновения продолжались до самого конца XVI века, пока корона не решилась вовсе отобрать у кортесов право назначать новые налоги и повышать старые. Хотя борьба короля с кортесами шла с переменным успехом, в конце концов верх одержала монархия: после 1664 года кортесы более не собирались, пока не возродились к жизни во время вторжения Наполеона почти 150 лет спустя.
