«А разве убийство этого неизвестного и исчезновение ребят как-то связаны? Стоп! — Катя сама себя резко оборвала. — Конечно, не связаны. Мало ли что могло здесь еще произойти. Нельзя же все валить в одну кучу и...»
«Знаешь, мы все здесь чего-то такого ждали», — вспомнила она Варино туманное замечание и снова ощутила смутное беспокойство. Ей показалось: она тщетно пытается поймать какие-то призрачные обрывки, соединить несоединимое... Пока несоединимое...
Катя остановилась, огляделась: парк имени Чернышевского (как везде в провинции, здесь любили пышные литературные имена) примыкал к городскому стадиону «Звезда». Она стояла посреди центральной аллеи. Подошла к скамейке, села.
Итак, обрывки... Что же она узнала о событиях в Спас-Испольске за эти дни? Катя с усталым любопытством наблюдала, как у ее ног суетятся, чирикают воробьи, косятся, не даст ли чего эта особа, так энергично спешившая куда-то по аллее и вдруг впавшая в неожиданное оцепенение на парковой скамейке?
Обрывки... Чего-то... Чего только? Впечатления от дней, проведенных здесь. Какие же они, эти первые впечатления? Катя закрыла глаза. Увидела: милиционеры, сгрудившиеся над тесной ямой на поле за бензоколонкой, пожарное ведро, до краев полное глинистой воды, — затопленный вход в каменоломни, и другой вход — под корнями поваленной ели, откуда с такими усилиями выбирались спелеологи. Залитые кровью (чьей? Славина?) клочья рубашки, покрытое бисеринками пота, измазанное глиной лицо Гордеевой. («Боже, как же я ее там не узнала? — Катя почувствовала, как сердце ее чуть не подпрыгнуло в груди. — Ведь это же она, она там лежала на поляне голая, слушала музыку, загорала. Она швырнула венок. Как же я ее не узнала?») Напряженное, настороженное лицо Новосельского, когда он пытался выудить у «заезжей корреспондентки» информацию, тот отвратительный пластмассовый паук над барной стойкой «Пчелы», безжизненное тело мертвого незнакомца под мостом.
«У него две глубокие, проникающие ножевые раны — в горло и в грудь», — Катя снова слышала голос эксперта и негромкий меланхоличный голос Керояна: «Это не Славин»... и... Словно из какого-то тумана выплыло лицо другого незнакомца — того мужчины, приехавшего на джипе в лагерь спасателей. Лицо живое, но тоже странно безжизненное — застывшая маска отчаяния и фанатичной надежды. Надежды черной, без единого проблеска солнца, как тот подземный мрак в глубине входа в Съяны.
«А ведь это и был Островских, — осенило Катю. — Я видела его у спасателей. И в отдел он перед этим заезжал, видимо, справлялся, нет ли новостей. Он уже не надеется, что их найдут живыми. Он хочет отыскать тело дочери, чтобы похоронить. Вот и Новосельский на это же намекал. Но ведь они уже похоронены. Раз они там, под землей, они уже ей преданы».
Катя спугнула воробьев. Встала. Через пять минут она уже входила в пустой, гулкий вестибюль административного корпуса стадиона «Звезда». Охраннику она сунула под нос удостоверение редакции «Подмосковного вестника». Предприятие могло провалиться с самого начала, если бы некая «зануда» Заварзина оказалась по случаю лета в отпуске, но...
Тоненькая как былинка, смахивающая одновременно на стрекозу и муравья девушка ангельского вида, одетая в темно-синее спортивное трико и газовую юбочку, столкнулась с Катей в дверях небольшого спортзала у секции тренажеров. Белобрысое, гладко причесанное, хрупкое, кроткое и малокровное создание явно из балетных, в обществе которого Катя сразу же ощутила себя громоздкой, как Девушка с веслом.
— Оксану Заварзину где я могу увидеть, простите?
— Это я. Вы на запись в группу?
— Нет.
Балетное создание сразу же равнодушно повернулось к Кате спиной. Катя увидела себя отраженной в сплошном зеркале, закрывающем стену спортзала.
— Я не по поводу аэробики к вам, а совсем по другому делу.
— По какому? Вы кто? — Балетное создание проявило слабый интерес.
Катя показала удостоверение редакции «Подмосковного вестника».
Нежная, сладкая улыбка сразу же засияла на лице Заварзиной. Она снова стала сама любезность.
— Вы хотите о нас написать?
— Да. Готовлю статью о центрах молодежного досуга в Подмосковье. — Катя лгала светло и правдиво. Она в который раз убеждалась, как срабатывает старое правило: люди — сначала сама черствость и нелюбезность — при слове «пресса» становятся донельзя словоохотливыми и общительными.
— Вы давно здесь преподаете, Оксана?
— Больше четырех лет. Очень, очень люблю свою работу!
— Раньше, наверное, спортом профессионально занимались?
— В детстве была художественной гимнасткой. Потом поступила в балетно-хореографическое училище.
— У вас в группе много женщин занимается?
— Обычно пятнадцать-двадцать человек. Да вы присаживайтесь, — Заварзина гостеприимно указала на деревянную скамью у зеркала. — Сейчас, правда, лето, не сезон, все разъехались. Зимой будет наплыв желающих позаниматься, обрести нужную форму.
— Тут у вас, я слышала, есть еще один фитнесс-центр. В «Сосновом бору».
— Там жуткие цены. Грабительство сплошное.
— Да, я понимаю, у вас все гораздо доступнее, — Катя одобрительно закивала. — Ну и кто же ваши ученики? Возраст какой?
— Самый разный: и молодежь, и средний возраст, и даже дамы за пятьдесят, кто форму хочет приличную сохранить. До гроба.
Катя усмехнулась.
— Но молодежи все же больше?
— Ну конечно, — Заварзина тоже улыбнулась, пристально следя, как Катя старательно конспектирует ее слова в своем блокноте. — А фотографии будут делать?
— Из редакции приедет фотограф. Вы мне дадите свои координаты, чтобы он мог с вами созвониться, когда вам это было бы удобно? Знаете, — осторожно продолжила Катя, — ведь вашим клубом у нас в редакции уже интересовались.
— Неужели? Но к нам никто не приезжал от вас, вы первая. А в связи с чем же?
— У вас в городе ребята пропали месяц назад на майские праздники. Так вот, говорили, что одна из пропавших, некая Мария Коровина, занималась в вашей группе. Я вот только забыла — шейпингом или аэробикой?
Заварзина плавно поднялась, кошачьим шагом направилась к зеркалу, повернулась, приняла картинно-грациозную позу.
— Что же вы молчите, Оксана? — терпеливо спросила Катя. — Ведь это так?
— Когда будет опубликована статья?
— Недели через две-три. «Подмосковный вестник» выходит по субботам.
— А какие гарантии, что ты тиснешь положительную статью о нашем клубе с упоминанием моей фамилии? — В голосочке балетного создания тускло звякнул медный колокольчик.
«Зануда», — мысленно согласилась с Красновой Катя.
— Гарантии? Вот телефон редакции, главного редактора, ответсека. Обещаю тебе статью. — Катя усмехнулась: боже, как быстро в этом городке все переходят на «ты». — Похвалю тебя и твой танцкласс. Ну а если статья не выйдет, позвонишь редактору, закатишь скандал.
