— Ну что, Саня, опять запахло морем?
— Запахло, — кивнул тот, взваливая на спину огромную сумку со снаряжением. — Я уж, признаться, соскучился по его запаху.
— Я тоже часто вспоминал нашу работу, — подключился к разговору Зеленский. — А сейчас сидел в утробе «вертушки» и подумал: чего радуюсь? Опять крохотная каюта, качка, звонки, мат старпома по трансляции и прием пищи строго по распорядку.
Навьюченный шмотками Абрашкин, проходя мимо, заметил:
— И все-таки это лучше, чем мат пьяных работяг в петровской канаве…
Группе Хабарова предстояло прожить на крейсере около двух суток, пока тот снимется с рейда, возьмет нужный курс и дойдет из Адриатического моря до восточных вод Средиземного, омывающих берега Сирии. А пока местное корабельное начальство любезно предоставило три двухместные каюты, расположенные в офицерском коридоре одной из палуб.
Встретивший группу помощник командира корабля представился:
— Капитан третьего ранга Большаков.
Тощая фигура морского офицера совсем не соответствовала фамилии. Зато он был приветлив и искренне радовался появлению на борту новых лиц. На площадку он прибыл с группой матросов, которым приказал взвалить на себя часть поклажи и перетащить ее в запиравшуюся кладовку при вертолетном ангаре. А по дороге в заветный коридорчик Большаков успел рассказать пару историй, связанных с длительным переходом из холодных северных вод в теплые средиземные.
— Пришли. Прошу располагаться, — показал морской офицер на три открытых каюты.
— Благодарю за радушный прием, — забросил Александр сумку в ближайшую каюту.
— Кстати, а можно узнать, кто старший группы?
— Можно. Я — старший. Капитан второго ранга Хабаров.
— Ясно, — несколько растерялся помощник.
Было от чего. Выглядел Александр довольно молодо, а звание имел приличное.
— Крейсером по-прежнему командует Сергей Юкшин? — поинтересовался Хабаров.
— Нет, Юкшина перевели в штаб Северного флота. А вы его знаете?
— Знаю. Встречались. А кого же вместо него назначили? Уж не старпома ли Смирнова?
Наблюдая за размещением в каюте Хабарова и Соменкова, Большаков негромко рассмеялся:
— Нет, слава богу. Смирнов так и остался старпомом. Ладно, товарищи, не буду вам мешать. Ужин и вечерний чай — по распорядку, вы уже поставлены на довольствие. Если что-то потребуется — звоните или вызывайте через вестового.
— Поняли вас. Спасибо…
Помощник убыл по своим делам, а друзья принялись обустраиваться в скромных апартаментах.
Все офицерские каюты на военных кораблях были похожи друг на друга, как больничные палаты. Разве что форма в плане могла слегка отличаться. Интерьер же — везде одинаковый: две кровати с бортиками — одна над другой, один или пара круглых иллюминаторов, запечатываемых в случае тревоги «броняшкой», узкий платяной шкаф, рундук, умывальник, письменный стол, диванчик из кожзама. На потолке лампочка под матовым плафоном и выходное «решето» системы вентиляции и кондиционирования. Стены из пластика с бюджетной бежевой расцветкой, мебель из панелей ДСП, на полу — вечный темно-коричневый линолеум. Одним словом — дизайн «Три Т», как шутливо называли его моряки, что означало: топорно, тесно и тоскливо. Но выбирать не приходилось.
Распределив шмотки по полкам шкафчика и рундукам, друзья подошли к открытому иллюминатору.
— Значит, Слава Смирнов все еще здесь старпомом, — с ехидной улыбочкой достал Соменков пачку сигарет.
— А куда он денется?
— Я к тому, что командиром так и не стал.
— Знаешь… — покосился на закурившего товарища Хабаров и тоже потянулся за сигаретой. — Если командирами крейсеров будут назначать таких, как Смирнов, то я до района работы лучше на резиновой шлюпочке пойду…
Один известный вице-адмирал как-то сказал: «Что меня серьезно и по-настоящему радует, так это то, что на часть наших командиров кораблей в случае начала глобальной ядерной войны можно смело положиться. Никто из них не сойдет с ума, ведь для этого, по крайней мере, его надо иметь…»
Это высказывание как нельзя лучше подходило к старшему помощнику командира корабля капитану второго ранга Смирнову, которого на Северном флоте за глаза называли «негерметичным контрацептивом». Вероятно, поэтому командование и не спешило назначать его командиром. Данный деятель мнил себя великим флотоводцем и столь же великим знатоком всех морских уставов. На самом же деле являлся нудным, недалеким и просто нехорошим человеком.
Матросов страсть как не любил и гонял, словно те были сосланы на крейсер в качестве галерных рабов. Да, матросам долго отдыхать не положено, иначе они страдают херней и думают плохие мысли. Но когда за поход одного вынимают из петли, а еще двое двадцатилетних парней поселяются в медблоке с сердечными приступами — это уже перебор.
Или еще такой пример. Достопочтенный Слава Смирнов мог ввалиться в офицерскую каюту и грозно поинтересоваться, почему авиаторы или боевые пловцы не соизволили явиться на палубу, где проходил большой сбор. То, что пловцам по всем документам полагался отдых перед сложным погружением, а летчикам, соответственно, перед полетами — его не трогало. Правда, до тех пор, пока кто-то из командиров групп в грубой словесной форме не посылал его в «бирюзовые дали».
«Есть люди, которые до трех лет головку держать не умели, и все окружающие думали, что вот-вот помрет. А они не только выжили, но и крейсерами командовать начали, врагам на радость, а нам — на огорчение», — говаривал все тот же известный адмирал. Словно глядел на незабвенного Смирнова и формулировал.
Впрочем, помощник командира по снабжению — маленький толстый человечек, заведующий всеми корабельными складами и припасами, — однажды рассказал, как вице-адмирал был с проверкой на крейсере и очень точно подметил вклад старшего помощника в повышение боевой подготовки личного состава.
«А вы, товарищ капитан второго ранга, — проходя мимо шеренги офицеров, остановился он против Смирнова, — отличаетесь от ребенка лишь размерами детородного органа и умением жрать водку в неограниченных количествах…»
Глава седьмая
Сирия, восточный пригород Алеппо — Тафа — Салар — Алеппо. Несколько дней назад
Ближайшей ночью группа доставки боеприпасов, возглавляемая Насиром Хути, отправилась в путь.
Помимо заместителя Мусы в группе было десять человек: проводник Барак Булос, водитель Басем и его дальний родственник Али Бияр — по специальности тоже водитель, начальник охранения Духар Мусари и шестеро рядовых охранников: турок Барыш Оздер, три местных сирийца — Акем Фути, Карим Анари и Рошан Бержи, албанец Берим Алкай и украинец Василь Батура.
Из оружия, как обычно, прихватили ручной пулемет, гранаты, автоматы Калашникова и американские «М-16». У Хути и начальника охраны к тому же имелись пистолеты.
