Оставив за спиной индустриальный район, группа остановилась в неглубокой ложбине. Перед последним рывком следовало отдохнуть и осмотреться.
В разгар гражданской войны международный аэропорт вынужденно приостанавливал свою работу, а в декабре две тысячи шестнадцатого открылся снова. Помимо рейсов гражданской авиации отсюда же выполняли вылеты самолеты сирийских ВВС.
Да, такие вот были странности у местной войны: в семистах метрах от полосы проходила линия фронта, а в кассах оформляли билеты, в терминалах досматривали пассажиров, по ленточным транспортерам ехали сумки и чемоданы с бирками…
— Не понимаю… — отложил бинокль прапорщик.
— Чего ты не понимаешь? — спросил майор.
— Как же они шныряют со снарядами мимо охраняемого аэродрома? Я только с северной стороны насчитал пять вышек с постами охраны.
— По тоннелям, Дима, по тоннелям. Здесь вся земля перекопана вдоль и поперек.
— И здесь тоже?! Так далеко от города?!
— Ну, не так уж и далеко — это его окраина.
— Черви проклятые…
Отдышавшись и выбрав дальнейший маршрут, группа двинулась к выбранной точке. Небо уже темнело, до наступления ночи оставалось не более часа…
Погода была в самый раз: тепло, безветренно, волнение моря не превышало полутора баллов.
Около часа назад крейсер прибыл в заданную точку, расположенную в двадцати милях от сирийского берега. Боцманская команда при минимальном освещении спустила на воду катер, погрузила с помощью крана в воду буксировщик и прикрепила его к борту катера швартовыми канатами. Затем помогла группе Хабарова перекидать упакованные в зеленые мешки шмотки.
Пловцы переоделись в гидрокостюмы. Минут за пять до отправки штурман крейсера передал Александру листок.
— Спасибо, — подлез тот под желтый фонарь и пробежал взглядом по напечатанному тексту.
На листе была подробная распечатка глубин. На обратной стороне — схема течений по всему маршруту — от точки старта до сирийского берега.
— Поехали! — подал знак Хабаров.
Командовал катером старший лейтенант, у штурвала стоял мичман.
Двигатель увеличил обороты, за кормой появился белый бурун. Отвалив от борта крейсера, катер стал набирать скорость, одновременно подворачивая к берегу. До места высадки группы он должен был преодолеть около двадцати шести километров. Оставшиеся десять-двенадцать пловцам предстояло «топать» самостоятельно…
Дабы не привлекать внимания турецких рыбаков и пограничников, суда которых шныряли севернее, последние мили катер шел на малых оборотах и с выключенными навигационными огнями.
— Прибыли, товарищ капитан второго ранга, — почему-то шепотом доложил старший лейтенант.
Двигатель смолк.
Катер легко покачивался на невысоких волнах в двенадцати километрах от берега. Вокруг была жуткая темнота, а яркие звезды мерцали повсюду: сверху, слева, справа и даже снизу, отражаясь в воде.
Подготовка была закончена, пятеро офицеров в полном облачении, с герметичными мешками в руках стояли перед Хабаровым. Подходя с фонарем по очереди к каждому из подчиненных, тот производил последнюю проверку перед погружением. Взгляд опытного боевого пловца цепко выхватывал каждую мелочь: целостность дыхательных магистралей, легочного автомата, положение байпасных клапанов, исправность автомата промывки дыхательной системы, наличие свежих регенеративных патронов и нужного давления в заправленных баллонах…
Бросив последний взгляд на часы, Александр скомандовал:
— Погнали!
Все уселись на борт катера, надвинули на лица маски, открыли баллоны. И одновременно опрокинулись назад.
Позицию для наблюдения Жилин выбрал отменную.
С востока к территории аэродрома примыкало небольшое селение. Сергей слышал, что система подземных коммуникаций заканчивается где-то здесь — рядом с этим селением, потому и расположил группу на крыше заброшенного цеха, с которой открывался отличный обзор во все стороны.
Протащившись по выжженной равнине более шестидесяти километров, бойцы группы здорово устали. Дежурить решили посменно: двое отдыхают, двое осматривают район аэродрома с помощью ночного прицела и ПНВ.
Первыми в дозор заступили Жилин и Курко. Соболь со Смирновым улеглись в трех метрах и моментально заснули, даже ни разу друг друга не подколов и не рассказав ни одного анекдота…
Около двенадцати ночи, когда первая пара намеревалась разбудить вторую и поменяться с ней местами, Курко вдруг толкнул командира в бок:
— Посмотри влево.
Тот переместил взгляд ближе к пустынному шоссе, но ничего и никого не обнаружив, ответил:
— Гена, ничего не вижу.
— По ближней обочине идет группа людей.
— Где именно?
— Пересечение с второстепенной дорогой видишь?
— Да.
— Метров на триста ближе к нам.
— Понял… Ага, есть!
Оба принялись регулировать оптику и детально рассматривать обнаруженных людей. Возможно, это были обычные беженцы, которые в последние месяцы сотнями покидали охваченный огнем город. Действительно, группа мужчин и женщин, поспешно двигавшихся на восток, более всего походила на гражданских, бежавших в Эр-Ракку от надоевшей войны.
Когда беженцы исчезли из поля зрения, Жилин с Курко разбудили товарищей, а сами улеглись отдыхать. Генка отрубился сразу, а Серега, прежде чем заснуть, минут десять ворочался на бетонных перекрытиях старого заводского корпуса.
— Командир… Командир… — выдернул его из небытия взволнованный голос Смирнова.
— Что случилось? Я заснул? — встрепенулся тот.
— Да, полчаса поспал. Мы тут группу людей обнаружили. Ты должен посмотреть.
— Где?
— Идут мимо нашего корпуса, восточнее метров триста.
— Беженцы? — принял Жилин сидячее положение.
— Нет, определенно не беженцы, — уверенно произнес старший лейтенант. — Все — мужики, одеты, как подобает боевикам, в руках автоматы.
Майор моментально оказался у невысокого бортика, венчавшего край крыши, и, схватив прибор ночного видения, осмотрел указанное место. Убедившись, в правильности сделанных Смирновым и Соболем выводов, приказал:
— Подрываемся, граждане! Возможно, это те, кто нам нужен. Мы должны проследить за ними…
Оказавшись в воде, пловцы первым делом проверили исправную работу дыхательных аппаратов.
Все шесть ребризеров функционировали отлично.
Следующим действием парни отвязали от борта катера буксировщик и ушли вместе с ним под воду.
Десять-двенадцать метров — наилучшая глубина для подобных стайерских заплывов. Причин тому несколько. Во-первых, на таких небольших глубинах инжекторно-регенеративные аппараты с гелиево-кислородной дыхательной смесью работали гораздо дольше. Во-вторых, эта глубина считалась безопасной даже при неожиданных встречах с крупными судами, имеющими приличную осадку.
