Пообедав, бойцы отдохнули, растянувшись на мягкой зеленой траве, что устилала почву в лесочке. Да, на севере и вблизи моря пышная растительность не была редкостью. А вот дальше к востоку лежала выжженная пустыня, куда и держали путь бойцы Хабарова.
Восстановив силы, подошли к трассе Латакия — Идлиб. Выбрав удобный момент, пересекли ее и отправились на северо-восток…
Спустя пару часов форсировали речку севернее города Джиср-эш-Шугур и сразу же едва не напоролись на отряд неизвестных вооруженных личностей.
— На отморозков не похожи, — подал Соменков командиру бинокль.
— Да, не похожи, — согласился тот. — Но и на бойцов правительственной армии не тянут — одеты кто во что горазд, разное оружие.
— Может, народная полиция? — предположил Драный. — Тут практикуют такое.
— Возможно…
От греха подальше решили переждать, пока «дружинники» исчезнут с горизонта, и лишь после этого продолжили путь…
Перемахнув через забор, спецназовцы Жилина затаились.
Во дворе никого. В доме тихо. Единственный тусклый фонарь скупо освещал каменное крыльцо и вход в жилище.
Жилин шепотом проинструктировал подчиненных:
— Соболев остается здесь и следит за двором, фасадом здания и входом, Курко со Смирновым обходят дом слева, я — справа. Фонари не включать, связью пользоваться в исключительных случаях. Через три минуты встречаемся на этом же месте.
Прапорщик присел за кустом у забора, остальные исчезли в темноте…
Сергей осторожно подобрался к правому углу дома, заглянул за него. Впереди была полная темень. Подняв автомат, он повторил попытку, осмотрев пространство через ночной прицел. Никого. Вдоль стены дома выложенная плоским камнем широкая дорожка на задний двор. На камнях, если внимательно присмотреться, видны следы от протектора автомобильных шин. Значит, недавно здесь проезжала машина.
На боковой стене дома имелись два окна — по одному на каждом этаже. Справа от дорожки темнели низкорослые кусты на фоне светлого невысокого забора, стоявшего на границе соседних владений.
Чтобы убедиться в отсутствии на участке вооруженных боевиков, Жилин все же прошмыгнул вдоль стены и осмотрел задний двор, едва освещенный единственным светящимся окном на втором этаже дома.
Ничего опасного и примечательного он не обнаружил. В дальней части еще одна надворная постройка, похожая на амбар для хранения урожая. Примерно половину заднего двора занимала просторная автостоянка, с натянутой поверх маскировочной сеткой. Площадка пустовала, если не считать наполовину разобранного старого внедорожника, стоящего на стопках из кирпича. Несколько деревьев, какой-то хлам у забора.
Внизу на задней стене дома — одинокая дверь второго выхода, на уровне второго этажа — три окна и большая тарелка спутникового телевидения.
Закончив осмотр, Сергей повернул обратно.
До самого вечера группа Хабарова топала по пересеченной местности, выдерживая курс на северо-восток. Большинство крупных населенных пунктов, расположенных вдоль сирийско-турецкой границы, оставались слева, а справа долго тянулась однообразная равнина с десятками мелких крестьянских селений.
Когда стало вечереть, за дальними холмами по правую руку зажглось зарево.
— Алеппо, — вздохнул Александр, мысленно прикинув отделявшее от него расстояние.
— И сколько ж нам до него еще топать? — трагическим голосом спросил Зеленский.
— Немного осталось. Напрямую — всего двадцать пять километров.
— Саня, но мы же никогда не ходим по прямой!
— Тогда тридцать…
Командир хотел продолжить марш-бросок до наступления сумерек, но народ от усталости еле волочил ноги. Да и сам Хабаров с непривычки выбился из сил.
— Все, ребятки, ищем подходящее место для ночлега, — распорядился он, помогая Зеленскому взобраться по рыхлому склону.
Бивак организовали на горизонтальном уступе последнего лесистого склона. Дальше на восток простиралась пересеченная равнина. Сбросив ранцы и надоевшую обувь, расположились на длительный отдых.
Ужинали молча. Скобля пластиковой ложечкой по донышку консервной банки, Зеленский долго смотрел на восток — в сумеречную даль. Потом спросил:
— Как же мы завтра попремся по этой пустыне? Нас же в первые полчаса там спалят!
— Ну, как… — пожал плечами сидевший рядом Драный. — Ты, что ли, никогда голым по Красной площади не ходил?
— Я столько никогда не пил… — очумело посмотрел тот на товарища.
Вновь собравшись под фасадной частью каменного забора, бойцы группы обсудили увиденное. Жилин рассказал о том, что находится справа от жилого дома, и как выглядит задний двор с той позиции, с которой он только что вернулся.
Затем данными поделился Смирнов:
— Слева тоже имеется дорожка, но поуже — машина по ней не проедет. Дорожка упирается в тот амбар, что ты заметил с противоположной стороны.
— Окна по левой стене есть? — поинтересовался командир.
— Ни одного. А по правой?
— Два. По одному на этаж.
— Ты тоже не хочешь соваться в освещенный вход? — улыбнулся в темноте Курко.
— Ни малейшего желания.
— Тогда попробуем через окна?
— Вперед! Дима, контролируешь передний двор. Борис, на твоей совести задний. Мы с Геной наведаемся к хозяевам без приглашения…
Соболь остался на месте. Остальные быстрыми тенями проскользнули к дому.
Окна темнели на боковой правой стене. Пока Смирнов пробирался к дальнему углу здания, Жилин протянул руку и попытался открыть створки. Одна из них оказалась запертой, зато другая с тихим скрипом мягко ушла внутрь.
Курко подставил руки. Опираясь на них ногой, майор легко взлетел до уровня подоконника и проник в комнату. Курко следовал за ним. Подойдя к двери, оба остановились, прислушались…
В коридоре тихо. Ни шагов, ни голосов.
Геннадий взялся за ручку, Сергей приготовил автомат.
«Пошли!»
Один чуть приоткрыл дверь, другой просунул торс в образовавшуюся щель и быстро осмотрелся.
В довольно широком коридоре тоже было темно.
Начинался он от центрального входа и, проходя через все строение, заканчивался у выхода на задний двор. По обе стороны темнели пятна дверей в жилые комнаты. Одна из них была приоткрыта, выпуская наружу узкую полоску желтого света.
Спецназовцы выскользнули из комнаты.
«Туда?» — бросил взгляд Курко в сторону светлой комнаты.
«Да», — кивнул Жилин.
Оба осторожно приблизились к обитаемому помещению, только перед дверью стали слышны приглушенные мужские голоса.
