Обыскав его, Фадри нашел лишь пистолет с парой запасных магазинов, сотовый телефон, упаковку каких-то таблеток и пачку сигарет с зажигалкой. Бросив все это на заднее сиденье, он ткнул автоматным стволом водителю в грудь:
— Сколько человек внутри дома?
Окончательно оправившись от испуга, тот нагло усмехнулся и… тут же получил удар мощным кулаком в нижнюю челюсть. Саид всю жизнь занимался тяжелым физическим трудом и был довольно крепок телом.
После удара затылок боевика припечатался к подголовнику; сознание секунд на тридцать затуманилось. С рассеченного подбородка на грудь обильно потекла кровь.
Придя в себя, он интуитивно попытался вытащить из-под себя ладони, однако следующий удар по внешней стороне бедра, заставил прекратить всякие движения.
— Сколько человек внутри дома? — повторил вопрос Саид.
— Трое, — тихо ответил водитель.
— Вместе с женщиной?
— Да.
— Все находятся в передней комнате?
— Не знаю. Когда я выходил, заместитель Мусы — Джавелин — намеревался отправиться спать.
— Что за «Джавелин»?
— Это прозвище. А зовут его — Насир Хути.
— Где он собирался спать?
— Кажется, в соседней комнате…
На следующий вопрос, касающийся вооружения, водитель отвечать не торопился и поэтому получил второй удар по внешней стороне бедра.
Тихо взвыв и схватившись за литеральную мышцу, он пробормотал:
— Два автомата Калашникова и… два пистолета…
— За что вы задержали женщину?
— Она ослушалась приказа.
— Какого еще приказа?
— Командование ИГИЛ запретило мирным жителям появляться на улицах Алеппо после девяти вечера.
— А твое командование в курсе, что в городе третий год нет воды? — зло прошипел Фадри. — Ее ведь по вашей милости нет!
Сказать было нечего, и боевик промолчал.
Немного успокоившись, Саид задал последний вопрос:
— Что твой Муса намерен сделать с задержанной женщиной?
— Точно не знаю… Он не говорил об этом…
— А сам-то как думаешь?
— Ночь проведет с ней в комнате, а утром расстреляет на заднем дворе, — вздохнул тот.
Слушая последнюю фразу, Саид машинально перевернул автомат прикладом вперед. Наиболее значимая информация была получена, остальные подробности мужчину не интересовали.
Настала пора действовать, и Фадри выбирал место, куда следовало двинуть прикладом бандита…
Веки женщины задрожали и приоткрылись. Некоторое время Салха лежала с открытыми глазами, пока в раскалывающейся от боли голове не восстановилась хронология последних событий. Потом она ощупала саднившее плечо, грудь и щеку, куда получила несколько ударов от ненавистных боевиков.
Она вспомнила все, что с ней произошло, и от ужаса закрыла ладонями лицо.
Она не представляла, сколько прошло времени с того момента, как боевики притащили ее в этот ужасный полуразрушенный дом. Но одно понимала с достаточной вразумительностью: если муж до сих пор не сумел вызволить ее из этого ада, следовательно, либо спасение невозможно в принципе, либо с ним самим случилась беда. Третьего варианта не существовало, а первые два не сулили ничего хорошего. Только леденящий душу позор и мучительную смерть.
Салха шевельнулась, опираясь на ослабевшие руки, приподнялась, попыталась встать, но сил не было. К тому же закружилась голова, перед глазами все поплыло. Когда зрение постепенно восстановилось, она, оглядевшись по сторонам, заметила на столе среди жуткого беспорядка армейский нож и подумала:
«Это выход. Надо немного посидеть — прийти в себя и набраться сил, чтобы дотянуться до ножа и осуществить задуманное…»
— Басем! Басем, где тебя черти носят?!
Голос полевого командира испугал обоих: и водителя Басема, и стоявшего возле него Фадри. Комната внутри едва освещалась, и отодвинувшего занавеску Мусу оба не заметили.
Саид нырнул за левый борт и, ткнув стволом автомата водителя в бок, прошептал:
— Скажи, что ты здесь — в машине.
— Да, Муса, я здесь, — торопливо ответил водитель. — В машине.
— Спишь, что ли?
— Задремал. Разморило.
— Не спать! — сердито приказал Калибар. — Через час тебя сменят…
— Понял.
Слабая тень колыхнулась на ветвях сломанного дерева, и фигура Мусы исчезла за упавшей занавеской.
Больше водитель был не нужен. Коротко размахнувшись, Фадри ударил его прикладом автомата в голову. Охнув, тот завалился на правое сиденье.
Обойдя машину, Саид приблизился к стене, постоял с минуту без движения, прислушался…
В доме было тихо. И тогда он медленно, прижимаясь спиной к холодной стене, начал двигаться в сторону входа.
Поднявшись по трем ступенькам крыльца, взялся за погнутую металлическую ручку и вновь замер.
Сердце от волнения колотилось, дыхание разрывало грудь. Дрался он в своей жизни всего однажды, когда в глубокой юности пас на верхних лугах баранов. В тот день ему выпало серьезное испытание — он защищал отару от двух негодяев из соседнего селения. Пришлось туго, но воров он заставил ретироваться. Правда, потом целый месяц залечивал рваную рану на руке — один из бандитов перед трусливым побегом полоснул по ней ножом. Но тогда все было по-другому. Он был моложе, в руках имелся длинный посох. Огнестрельным оружием в те спокойные времена мирное население не баловалось. Не то что сейчас.
Да, сейчас ему предстояла схватка не с мелким и глупым воришкой. Внутри дома находился довольно известный на востоке Алеппо полевой командир Муса Калибар — опытный, хитрый, сильный бандит.
Поудобнее перехватив автомат, он осторожно толкнул дверь, заглянул в темноту и сделал первый шаг…
Салха уже не мечтала о спасении.
Как можно было сбежать из этого проклятого дома, когда в соседней комнате сторожит окаянный бандит, а второй стоит у входа в дом на улице? И кто знает, сколько их еще поблизости?.. Она несколько минут неподвижно сидела на краю топчана. Затем, собрав все силы, поднялась, подошла к столу и взяла нож.
Внимательно посмотрела на острое лезвие ножа, вернулась к топчану и легла. Глядя в потолок, нащупала вены на левом запястье, поднесла к руке нож…
Внезапно в коридоре послышались шаги. Судя по характеру поступи, к двери комнаты приближались двое мужчин…
Более медлить было невозможно, и она, коснувшись остро отточенной сталью нежной, почти прозрачной кожи, резким, но несильным движением вспорола плоть. По руке стекли две скупых капли крови — разрез получился неглубоким.
