Последним отправится на суд к Всевышнему бородач с висящим на плече автоматом. Он, безусловно, успеет заметить, как упадет шедший слева товарищ, но не успеет воспользоваться своим оружием.
Наконец боевики поравнялись с определенным рубежом — темным прямоугольником широкого воротного проема.
«Пора начинать войну!» — мысленно скомандовал Александр.
Заботливо смазанный перед командировкой спусковой механизм автомата сработал мягко и почти неслышно. Похожего на щелчок выстрела и короткого шелеста затвора никто не услышал, несмотря на ночную тишину.
Словно споткнувшись, субтильный боевик сделал последний шаг, сложился пополам и тюкнулся пробитой головой о землю.
Впрочем, его кульбитов Хабаров не видел. У него была возможность хорошо прицелиться и произвести выстрел наверняка. Результат сомнений не вызывал, поэтому после выстрела он моментально нашел перекрестьем голову второго и снова нажал на спусковой крючок.
Заполучив пулю, здоровяк попросту отлетел в сторону и рухнул. При этом американская винтовка, которую он нес в руке, подлетела на двухметровую высоту, кувыркнулась и упала рядом с хозяином.
Третий присел и ошалело крутил головой, глядя на два распластавшихся тела. Он явно не понимал, что происходит. Вокруг ни одного постороннего, никаких звуков, похожих на выстрелы, а только что шедшие вместе с ним товарищи замертво валятся на землю.
— Только не удивляйся слишком громко, — сопроводил Хабаров напутствием последний выстрел.
Хлопок. Шелест затвора.
— И этот готов, — шепнул Зеленский.
Командир осмотрел в прицел результат работы. Все три боевика лежали без движения.
— Оставайся здесь, Ваня.
— А ты куда?
— Проверю мишени…
Подбежав к боевикам, Александр убедился, что они мертвы.
— Второй, Четвертый, я — Первый! — вынув рацию, позвал он подчиненных.
— Четвертый на связи!
— Второй отвечает Первому!
— С патрулем покончено. Приступайте.
— Поняли…
Трасса была пустынной — за все то время, что группа Жилина ждала бэтээры, по ней не проехала ни одна машина.
Все шло нормально. Рванув к насыпи, бойцы немного рассредоточились, чтоб не стать удобной кучной мишенью. Быстро взобравшись по крутому склону, они побежали к разделительной полосе.
Да, вокруг было тихо, безлюдно, и четверым друзьям казалось, будто завершающий этап пройдет так же гладко, как и вся операция. Но когда группа перемахнула ближайший отбойник, по асфальту защелкали пули, а на грунте разделительной полосы вздыбились десятки фонтанчиков из пыли.
— Быстрее! — крикнул Жилин.
В ответ он услышал сдавленный стон.
Смирнов бежал левее и чуть впереди. Соболь держался вровень справа.
«Курко!» — пронеслась догадка.
Обернувшись, командир увидел подволакивавшего ногу Генку. Замедляя движение, он держался рукой за поясницу и стонал.
Дав короткую очередь по ближайшим домам, Сергей подхватил товарища. Тут же рядом оказался и Соболь, подставив плечо с другой стороны.
Борис притормозил. Присев на колено, он постреливал по «муравейнику», прикрывая отход товарищей.
Скорость передвижения заметно упала.
Раненый старлей морщился и скрипел зубами, но пытался идти сам.
— Куда тебя, Гена?
— Поясница… Правее позвоночника…
— Держись! Еще немного!
Перевалив второй отбойник, парни снова семенили по асфальту встречной полосы. Рядом по-прежнему противно жужжали пули.
— Борька, не отставай! — крикнул майор.
Сменив магазин, тот дал еще пару очередей и бросился догонять друзей.
В группе Хабарова имелись два гранатомета — «чистый» подствольник на единственном «калаше» и его самостоятельный клон — «РГМ-40 «Кастет», созданный на базе подствольного «ГП-30». Для точечных операций против небольших отрядов противника эти легкие и не слишком мощные гранатометы подходили самым наилучшим образом.
Тем не менее при разработке плана операции Хабаров с Соменковым решили воздержаться от их использования. Если не знаешь, сколько еще охранников свободной смены находится на территории завода, то лучше раньше времени не шуметь.
А что, если их и в самом деле два десятка? А вдруг внутри цеха имеется пирамидка с автоматами-пулеметами-винтовками и, в случае тревоги, простые работяги занимают круговую оборону? Эти вопросы до сих пор оставались актуальными, и командир предпочел не рисковать.
Проделав аналогичную дыру в металлической сетке, Соменков с Абрашкиным ждали весточку по радио в пятнадцати метрах от будки, притулившейся рядом с воротами. Ближе подходить было опасно — светившая лампа хоть и не обладала достаточной яркостью, но круг радиусом десять-пятнадцать метров худо-бедно освещала.
Дождавшись команды, офицеры осторожно переместились к будке и встали по обе стороны от дверцы.
Будка возвышалась над двумя рядами бетонных блоков, вероятно, призванных защитить ее от автомобильного тарана. Сама же она представляла собой жиденькую конструкцию, сваренную из металлического лома, а точнее, из того, что оказалось под рукой у сварщика: уголков, швеллеров, ржавого листового металла… В три стороны смотрели узкие окна, они же являлись естественной вентиляцией, ибо под палящим солнцем металл наверняка раскалялся до ужасающей температуры.
Лампа висела на проводе со стороны ворот. Внутри же будки было темно.
Абрашкин взялся за ручку дверцы, Сом приготовил автомат.
«Погнали», — кивнул он.
Дверца распахнулась. Ворвавшийся внутрь Соменков полоснул длинной очередью по двум боевикам, сидевшим на разбросанных по полу тряпках.
Оба были убиты сразу. Правда, несколько пуль предательски щелкнули по металлу.
Взяв паузу, офицеры прислушались, повертели головами…
Нет, звука никто не услышал.
Подняв рацию, Сергей доложил:
— Первый, я — Второй! С первым постом разобрались. Чисто!
Спустившись на обочину по другую сторону дороги, бойцы получили возможность немного перевести дух. Здесь пули боевиков не доставали — защищала приличной высоты насыпь.
Осматривать Генку не стали — главной задачей было побыстрее добраться до брони. Подхватив его поудобнее, троица заторопилась к многоэтажкам новостройки…
Заметив бойцов, тащивших раненого товарища, экипаж одного из бэтээров решил выдвинуться навстречу. Выпустив клуб дыма, машина рванула вперед и, описав полукруг, встала, прикрыв собой спецназовцев.
Осторожно загрузив внутрь Курко, бойцы заняли места в тесном «салоне».
