Более всего в этой ситуации злило бессилие. Ни он, ни его парни, ни другие военнослужащие, находящиеся поблизости, были не в состоянии повлиять на развитие событий.
Из лекций по оказанию первой медицинской помощи, которые иногда спецназовцам читали медики, он помнил, что оперативное хирургическое лечение при огнестрельных ранениях живота следует произвести не позднее двенадцати часов. Двенадцать часов — край, за которым — могила. Наилучший срок оперативного вмешательства — час-полтора — давно упущен, поэтому вероятность развития перитонита возрастала с каждой минутой.
Докуренная до фильтра сигарета обожгла пальцы. Выругавшись, Жилин выбросил ее и вдруг уловил далекий тарахтящий звук.
«Вертушка?» — закрутил он головой.
Спустя минуту на фоне разгоравшейся на востоке зари он заметил две черные точки…
Евфрат остался далеко позади. Слева медленно проплывало озеро Джаббуль.
Офицеры группы расслабленно сидели на откидных боковых креслах, все молчали, каждый думал о своем.
«Через пару минут два борта подойдут к аэропорту и повернут на юго-запад, — поглядывал в круглый иллюминатор Хабаров. — От Алеппо до базы Хмеймим — чуть больше ста пятидесяти километров. Сорок пять минут лету. На базе первым делом отправимся в гостевой модуль. Там примем душ, переоденемся в чистое и рванем в столовую. Часов двадцать брюхо не осязало ни одной крошки. Потом свяжусь с Сафоновым, попытаюсь выяснить, когда нас эвакуируют в более прохладные и привычные широты. А уж после завалимся спать. Да… не мешало бы проспать половину следующих суток…»
От растекавшихся в голове приятных мыслей отвлек толчок в бок.
— Чего? — нехотя повернулся он к сидящему рядом Сереге.
Тот кивнул на торчащую из нагрудного кармана Александра рацию:
— Зовут.
— Кто здесь нас может звать?.. — Командир лениво опустил взгляд и заметил мигавший глазок светодиода.
«Что за фигня? — недоуменно подумал он. — Почему поступает вызов, если все сидящие вокруг не пользуются своими станциями?..» — и вытянул аппарат из кармана. Прижав динамик к уху, нажал клавишу:
— Первый на связи! Кто запрашивал?
— Первый, это Байкал! Ты меня слышишь?!
Сашка моментально преобразился, узнав по голосу Жилина.
— Слышу, Серега! Ты где? Чего хотел?
— Это не ты чешешь мимо площадного?!
— Угадал — я.
— На базу?
— Да.
— Доктор с тобой?
— Куда же он денется? Со мной!
— Нужна его помощь! Срочно, Саня!! У меня один «трехсотый» — тяжелое ранение, а поблизости ни одного врача. И никакой надежды. Выручайте!
— Понял тебя. Место обозначить можешь?
— Конечно! Мы около клеверной развязки — с южной стороны.
— Ты под прикрытием? В нашей зоне?
— Да! Тут полбатальона пехоты и техника — можно сесть без проблем.
— Понял-понял! Сейчас переговорю с «летунами». Оставайся на связи…
Александр сорвался с откидного кресла и навис над «бортачом».
— Парни, выручайте!
— Чего хотел? — повернулся к нему командир экипажа.
— Нужно срочно подсесть у развязки и подобрать четверых спецназовцев. У них один «тяжелый».
— «Тяжелый»… — повторил летчик, вытягивая шею и осматривая пространство впереди.
Клеверная развязка находилась немного правее линии пути.
— Вон они дымят! — показал Хабаров на появившийся пучок оранжевого дыма.
— Понял, — кивнул пилот и передал экипажу «полосатого» о намерении совершить кратковременную посадку.
Это было сродни чуду.
Три минуты назад, когда Жилин заметил в небе пару приближавшихся вертолетов, он подумал: «Вот бы связаться с «летунами» и попросить прихватить группу в Хмеймим! Ведь наверняка летят в том направлении».
Но как это сделать, если в его распоряжении лишь станция спутниковой связи и четыре миниатюрных приемопередатчика для связи между членами группы? Имелись мощные бортовые станции и в бэтээрах. Да толку от всего этого обилия — ноль, потому что рабочие частоты все равно не совпадают.
И вдруг его осенило.
«Хабаров! Сашка Хабаров ушел с ребятами в восточном направлении и… Уж не его ли забрали «вертушки» после уничтожения завода в Саларе?!»
Трясущимися от волнения пальцами майор выдернул из кармашка рацию и стал звать Александра. Сначала на первом канале, потом на втором, третьем, четвертом…
Наконец тот ответил:
— Первый на связи! Кто запрашивал?
Знакомый голос был едва слышен из-за фонившего шума двигателей.
— Первый, это Байкал! Ты меня слышишь?! — крикнул Жилин так, будто общался с Хабаровым посредством голоса, а не радиоволн.
Торопясь и сбиваясь, он объяснил проблему, не отрывая взгляда от пролетавших вертолетов.
— Сейчас переговорю с «летунами». Оставайся на связи… — все поняв, сказал Хабаров.
Не отключая рации, майор обернулся к Смирнову:
— Запали «сигналку»!
Борька выхватил из ранца патрон, отбежал подальше от боевых машин и, дернув шнур, поднял руку. Из патрона повалил густой оранжевый дым. Ветра почти не было, и дым поднимался вертикально вверх.
— Серега, ответь! — позвал динамик голосом Александра.
— Да, слушаю!
— Готовьтесь, мы заходим на посадку!
— Понял тебя, Саша! Спасибо!!
«Полосатый» встал в круг над аэродромом, а транспортный «Ми-8» плюхнулся в сотне метров от стоявших бронемашин.
Подхватив Генку, Жилин, Смирнов и Соболь осторожно понесли его к открывшейся двери грузовой кабины. Два бойца из десантного взвода помогали им, неся оружие и ранцы.
Размещением раненого в чреве «восьмерки» руководил Зеленский. Он заранее расстелил на полу брезентовые чехлы, подготовил свой чемоданчик с инструментами, препаратами и перевязочным материалом.
Погрузку завершили за полминуты. Бортовой техник поднял трап, закрыл дверь, и винтокрылая машина вновь поднялась в воздух.
Несколько минут назад в грузовой кабине «Ми-8» была совершенно спокойная обстановка. И вдруг все кардинально переменилось: закипела работа, стало напряженно, суетливо. Распоряжался Зеленский, и все, включая двух командиров групп, ему беспрекословно подчинялись.
Первым делом он срезал старые бинты и осмотрел рану. Затем, опрашивая Геннадия, начал готовить инструменты…
— Иван, ты решил делать операцию? — наклонился к доктору Хабаров.
— Да, — уверенно кивнул тот.
