– Мы нашли труп. Это некто Цветухин Евгений, убитый одиннадцать лет назад в собственном магазине восточных товаров… жестоко искалеченный, брошенный умирать в подвале, задыхаться там, истекать кровью… Где ВАШ брат?
– Мы же сказали вам – мы ничего о нем не знаем… Он пропал без вести, как будто… как будто растаял, – Августа положила руку на плечо Руфины.
– А у нас есть основания предполагать, что ваш брат Тимофей Зикорский жив, – сказал Гущин. – Более того, на его совести – два убийства. Убийство гражданина Цветухина и… совсем недавнее, то, что произошло в Куприяновском лесничестве, где он убил гражданина Мазина, посещавшего вас накануне.
Кате показалось, что старшая сестра-Парка Руфина, глаза которой выкатились из орбит, хлопнется в обморок – вот сейчас, прямо здесь у стола…
– Жив? Тима жив? – нет, это воскликнула не она, это воскликнула Августа. – Это точно? Вы… вы правду нам говорите? Тима жив?! Я ТАК И ЗНАЛА… Я ВСЕГДА ЭТО ЗНАЛА…
– Что вы знали, уважаемая?
– Что он не умер, – Августа была сильно взволнована. – Она… она никогда не встречала его ТАМ. Она постоянно нам об этом твердила…
– Кто? – Гущин смотрел на сестер пристально.
– Ника, наша младшая… Она никогда не встречала его ТАМ.
– Где там?
– Там, – Августа уже взяла себя в руки, ее голос, хрипловатый, гортанный, был строгим. – ТАМ, господин полковник… ТАМ… Где мы все будем со временем, и вы, и я… Со временем, не сейчас.
– Вы шутите, уважаемая?
– Нет, о таких вещах я никогда не шучу.
– Я задал серьезный вопрос. Мы расследуем дело об убийствах, об ограблении банка и…
– Вы спросили, и я ответила. Я всегда чувствовала, знала… что он, наш Тим, жив, потому что моя младшая сестра Ника во время своих путешествий ТУДА не видела его среди мертвых.
– Вы издеваетесь?
– Нет, я говорю вам правду. То, что думаю. Ника, она это может, она единственная из нас получила этот дар от нашей матери… Вы пожилой человек, полковник, не может быть, чтобы и вы об этом не задумывались порой… Что нас ждет ТАМ? Куда мы уйдем? Об этом, именно об этом нашу мать Саломею спрашивали все эти сильные мира сего… Что будет? Они хотели знать, они все бы отдали за то, чтобы узнать… У матери был великий дар, Ника получила лишь малую его часть и расплатилась за это сполна. Мы все расплатились за это. И я, понимаете, полковник? И я тоже – я плачу свою цену за это. Но она, Ника… она порой уходит туда и возвращается оттуда… Ника, победительница… Она говорит, что видит… Она не встречала Тимофея там никогда. Может быть, это та цена, которую он заплатил?
– Да он жив! Ваш братец… Где-то скрывается. И я спрашиваю вас… Оставьте наконец эту свою мистическую заумь и отвечайте как положено! Я спрашиваю: когда вы видели Тимофея в последний раз?
– Одиннадцать лет назад, – за сестру ответила Руфина.
– У меня нет оснований вам верить.
– Как угодно, но это правда, Тимофей был с нами одиннадцать лет назад. Потом его не стало. И наша мать не вынесла этого, этой потери, она умерла.
– Так, ладно, – Гущин (Катя видела это) начинал злиться, – допустим, вы все эти годы с братом не встречались. Фамилия Цветухин вам знакома?
– Да, я припоминаю, – Августа кивнула, – у Тимы был такой знакомый… его звали Женя. Очень красивый молодой человек, он даже бывал у нас в доме. Но потом мать не захотела его там видеть.
– Мать? Ваша мать? Почему?
– Он начал оказывать ей недвусмысленные знаки внимания. Такой молодой и такой наглый.
– Вашей матери? Но она же намного старше его была.
– Вот именно.
– А с братом вашим что его связывало?
– Я не знаю точно, – Августа пожала плечами. – Они оба были молоды… любили хорошие машины. Кажется, Цветухин помог Тиме купить «БМВ»…
– В магазине восточных товаров в Никитниках ваш брат бывал?
– Этого я не знаю. Не могу вам сказать. У брата была своя жизнь. Если он с кем и делился, то только с матерью. С нами почти никогда.
– Отчего же, когда ваш брат пропал без вести, ваша мать – она тогда написала заявление в милицию – не указала в списке лиц из круга его общения Цветухина? – грозно спросил Гущин. – Я смотрел материалы по розыску, вашу мать опрашивали, она фамилии разные называла, их проверяли… Но фамилии Цветухина там нет.
– Мать не хотела его упоминать. Я объяснила вам. Он ее оскорбил своими домогательствами.
– Об этом надо спрашивать маму, – перебила сестру Руфина. – Почему она не хотела… Если бы вы знали, что она пережила, когда Тим пропал. Все те ужасные полтора года перед ее смертью она вся извелась, места себе не находила. Но кому какое было до этого дело? Вы же, милиция, вы же его, Тима, даже не искали тогда… Просто отписывались… И прокуратура отписывалась… Всем было все равно – пропал и пропал человек.
– Место есть в Подмосковье – Куприяново, там мы обнаружили труп Мазина – знакомо оно вам?
– Нет, – Руфина покачала головой, – никогда не слышала.
– Там лесничество. И несколько лет назад был там пожар, дом лесника сгорел. А лесника – Акимов была его фамилия – сбила машина на дороге буквально перед самым пожаром.
– Зачем нам все это знать?
– А такое место – Семивраги, вам знакомо?
– Н-нет… подождите… что-то… нет.
– Возле этих самых Семиврагов одиннадцать лет назад обнаружили машину вашего брата.
– Да, теперь я вспомнила.
– Это от Куприяновского лесничества совсем недалеко. Если идти к Каширскому шоссе через лес, то как раз мимо дома лесника… Машину Тимофея нашли там. А через полтора года лесник Акимов трагически погиб в ДТП и дом его сгорел.
– Я не понимаю, зачем нам все это знать?
– Если ваш брат не умер, а у нас есть веские основания это предполагать, – Гущин и сам говорил веско, – то могло вот что произойти там, в этих Семиврагах. Он приехал туда, намеренно бросил машину, путал следы. Но его увидел лесник Акимов. И потом уже после… возможно, он пытался шантажировать вашего братца, и тот его прикончил, задавил, инсценируя ДТП.
– Зачем, зачем ему путать следы? Зачем выдавать себя за пропавшего без вести, погибшего?
– Зачем? Затем, что он убийство совершил – убийство своего дружка Цветухина из-за денег, которые тот украл. Про деньги из банка вам ничего не известно?
– Я не понимаю, о чем вы нас спрашиваете. – Августа решительно встала. – Я окончательно запуталась. Сестра моя… разве не видите – ей плохо… Мы, конечно, рады помочь доблестным органам. Но не в таком тоне. Сейчас не прежние времена, здесь не Лубянка, и вы не помощник Андропова, который смел кричать на мою мать и топать ногами, вы просто полковник… мелкая сошка… А я… О, жизнь научила нас, что от таких вот шавок, особенно от таких, возомнивших о себе, надо защищаться. Закон это позволяет. Нас что, в чем-то обвиняют с сестрой?
