Он швырнул пудреницу в урну. Проверил в нагрудном кармане портативный диктофон — запись ночных дебатов с Бриллиантом Гошей дорого стоила, потом впервые за эти сумасшедшие пять часов выкурил сигаретку. Эх, жизнь наша… Пожалуй, инсценировка «Лжедмитрий — Лжеакула» прошла гладко, вот только с матом он переборщил. Во время прослушивания (ежели это легализуют) в суде придется чьим-то ушам крупно завянуть, но… Только не Михайловским. Он эту ночь с Акулой до смерти теперь не забудет. Халилов с наслаждением затянулся сигаретой и подмигнул злому дворнику:
— Отец, где у вас тут междугородний телефон? Нету, говоришь? Эх, да что ж вы тут как медведи прямо в лесу. А до центра города далече? Не мерил, ишь ты Ну ладно, а где тут у вас, отец, милиция местная?
Только к одиннадцати часам дня связь с Москвой была налажена. Местные сотрудники из отдела железнодорожной милиции добросили Халилова до городского вокзала. Там с почты он и дозвонился до Колосова.
— Жив-здоров, Крестный, — произнес он условленную фразу. — Как там наши дорогие друзья? Худо? Хорошо. А самый главный дружок? Еще хуже? Отличненько. А вы? Что так? А я не пустой — с подарочком.
Колосов на том конце что-то буркнул. Видимо, не расслышал. Связь, как это водится в междугородке, была дрянная, и Халилов хотел повториться, но…
— Ренат, возвращайся, — услышал он усталый и нерадостный Никитин голос. — Знаю, что ты мне скажешь. Уже знаю… Можешь не очень торопиться, выезжай как тебе удобно. Тут у нас шах и мат, понял?
Колосов вздохнул так, словно на него наваливался непосильный груз.
— Сегодня утром в Раздольске новый труп обнаружен. Не свежий, из ранее совершенных. Слышишь меня? И там то же самое, понял? Тот же самый почерк, так что… Я выезжаю туда, вернешься — звони мне по сотке. И — спасибо тебе за все.
Вроде бы поторопились мы ни к чему, а впрочем… Ладно, встретимся обсудим.
Халилов молча повесил трубку. Только сейчас он ощутил себя смертельно вымотавшимся.
Глава 12
ПОХОРОННАЯ КОМАНДА
Они сидели друг против друга — Колосов и Катя — в тесном обшарпанном кабинете отдела розыска Раздольского ОВД. За окном, укрепленным решеткой, синели сумерки.
В открытую форточку уплывали клубы сигаретного дыма.
Когда Катя вошла, ей чуть плохо не стало — Колосов дымил, как паровозная труба. С улицы в кабинет доносились самые различные звуки: гомон привокзального рынка, гудки электричек на станции, шаги редких прохожих, торопящихся домой. За стеной в соседнем кабинете мурлыкало радио: «Европа-плюс», Стинг.
«Отчего это оперы предпочитают именно Стинга? — размышляла Катя. — А еще Колю Расторгуева, и совсем не любят „Иванушек“ и „Муммий Тролля“. „Утекай“ им не нравится, а вот „Комбата“ они готовы слушать ночь напролет!
Сколько бы я их ни наблюдала — почти везде такая картина».
Как известно, глупые мысли настырно лезут в наши головы в двух случаях: либо когда эти самые головы совершенно пусты, либо когда мозги перегрелись от непосильного напряжения. Катя не знала, какой случай — ее.
Закипел чайник, Никита выдернул шнур из розетки и заварил чай прямо в чашки. Потом полез под стол, достал початую бутылку коньяка. Катя испуганно замахала руками, выдернула свою чашку. Он добавил градусов только себе. Весьма солидную порцию. Катя в который раз с тоской оглянула кабинет. Последние двое суток эта облезлая, кое-как отремонтированная берлога стала для начальника отдела убийств и общежитием, и штабом. Колосов прибыл в Раздольск в воскресенье, как только стало известно о фактах, которые обсуждали сейчас не только здесь в ОВД, но и в Главке, и в прокуратуре области.
О новых обстоятельствах раздольского дела Кате утром в понедельник сообщил ее собственный начальник, едва она переступила порог кабинета. Но прошло еще бог знает сколько времени, прежде чем они с телегруппой двинулись по горячему следу: пока выбили дополнительную норму бензина для машины, пока доехали. Телевизионщики сразу же ринулись на место происшествия в надежде отснять кадры прямо в центре событий. Катя же поступила по-другому: обосновалась в отделе. Здесь в дружеских неофициальных беседах с местными сотрудниками, как она считала, можно было почерпнуть гораздо больше полезной информации. А место происшествия никуда не убежит. Тем более что трупа там уже нет, выкопали труп, отвезли в морг и…
— Никита, на крутых это не похоже. Совершенно. Это же просто какая-то патологическая дикость. Тебе не кажется, что у нас появился новый серийник?
Колосов услышал от нее этот наивный вопрос, едва только она вошла. Катя весь день терпеливо караулила в отделе, когда к начальнику отдела убийств можно будет подступиться, даже в Москву с телегруппой возвращаться отказалась, несмотря на то что время близилось к вечеру. Потом Колосов убедился, что этот нарочитый «наивняк» — фикция чистейшей воды. «На крутых это не похоже…» Господи ты боже мой!
Отчего ты, господи, так немилостив к оперативному составу?!
Ну отчего позволяешь яйцам куриц учить? Отчего не посылаешь нужных догадок, необходимой по делу информации вовремя? Обходишься со взрослыми мужиками как со слепыми щенками — кружишь их в кромешной тьме, путаешь следы, юлишь? Колосов мрачно уставился в стол, коньяк действовал: его повело. Вот и чудненько — надо расслабиться. Не то, в натуре, в дурдом загремишь от таких открытий. Его спор с господом богом становился все жарче, выражения все крепче.
И странное дело — на душе моментально полегчало. Все же дагестанский три звездочки, а еще лучше четыре или пять — превосходное лекарство от стресса.
Итак, сумасшедшая авантюрная Михайловская эпопея окончилась практически ничем. Это не был провал операции, но… честно говоря, и городить огород не следовало. Колосов со скрежетом зубовным вспоминал весь этот напрасный «шум и гром» — разнос «Дяди Сени», бешеную гонку по Москве, когда «наружка» доложила о том, что Михайлов направляется к Киевскому вокзалу, и надо было срочно доставить Халилова на нужный поезд. Свежа еще была в памяти и тревожная ночь, когда весь «убойный» отдел сидел точно на мине с часовым механизмом — ждал вестей. Халилов, конечно, сотрудник опытный, бывалый, но и Бриллиант Гоша тоже не промах. Неизвестно было, вооружен он или нет. Как поведет себя в ситуации, когда на него начнется наезд. Ведь схлопотать пулю в темном купе от такого вот оголтелого типа — озлобленного, загнанного страхом в угол, — проще пареной репы.
Самое обидное заключалось в том, что весь этот авантюрный «Лжедмитрий», вся эта широкомасштабная и хитроумная операция прикрытия Халилова вообще бы не понадобилась, если бы только они…
Оперативная работа не терпит суеты и спешки. Так внушали Колосову в зеленой юности опытные коллеги. Он сам с годами вбивал этот нехитрый тезис в голову новичков: повторение — мать учения, но… Поспешили… Да уж, с «Лжедмитрием» этим они явно поспешили. Если бы, например, операцию назначили не на субботу, а на воскресенье, все бы вообще в конечном счете переиграли. Не растратили бы столько сил, нервов, средств. Не растратили бы вхолостую, потому что ответ на главный вопрос, ради чего, собственно, и затевалась вся эта широкомасштабная операция — причастна ли Михайловская группировка к убийству Гранта, — уже был в принципе решен! Ответ на этот вопрос уже лежал в кармане самого обычного участкового по фамилии Сидоров в виде традиционного «протокола опроса» двух новоявленных свидетелей.
