— Но здесь мы ничего не должны.
— Хороший же ты охотник за ведьмами!
— Это — дело короля. Он должен послать воинов, которые прогонят северян. Нас это касается лишь постольку, поскольку мы должны быть осторожнее во время путешествия.
Деа скривила лицо:
— В крайнем случае к нашим услугам всегда есть Абакус, который нас спасет, — конечно, если ты сам не сможешь этого сделать.
Впервые за много недель она увидела его разгневанным и пожалела о своих словах сразу же, как только произнесла их.
— Уж не собираешься ли ты со мной спорить? — прошептал он грозно.
— Быть может, это и не помешало бы, — храбро парировала девочка, хотя чувствовала ком в горле. У нее даже живот заболел, пока она изо всех сил старалась выдержать его полный ярости взгляд.
— Демоны, о которых повествуют твои приятели, — самые обычные люди, — сказал он наконец, и было видно, каких усилий ему стоило держать себя в руках. — Они северяне, вероятно, купцы, прибывшие по поручению своего короля. Они не ведут военных действий. Может, грабят какие-то хозяйства на своем пути, но это и все.
— А драконы?
— Носы их кораблей украшены головами драконов.
— А превращение в демонов — как ты объяснишь это?
— Люди севера известны тем, что во время боя входят в особое состояние, похожее на экстаз. Кровь опьяняет их, делает более сильными, беспощадными и почти непобедимыми. Когда они в таком состоянии, то называют себя берсеркерами, то есть свирепыми воинами. Это не имеет никакого отношения ни к черту, ни к демонам.
— А человеческие жертвоприношения?
— Викинги верят в жестоких, кровожадных богов, потому и сами жестоки. Так было всегда, так будет и дальше.
Деа чуть не лопалась от злости, но и от разочарования тоже.
— У тебя на все есть ответ, да?
— Почти на все.
— Ты всезнайка.
— Я ученый. — Несколько смутившись, он добавил: — По крайней мере, был им когда-то.
— Что же привело их сюда?
— Вероятно, они возвращаются домой из Византии. У них очень оживленная торговля с тамошними властителями. Иногда случается, что они сбиваются с пути, проезжая по чужим странам. Они мореплаватели, а не следопыты или разведчики. Если они не могут найти дорогу, то впадают в ярость и отчаяние. Тут-то и начинаются грабежи, разбой и поджоги. Это скверно и печально, но изменить что-либо не в моих силах.
Некоторое время они молчали, и Деа без всякой охоты принялась за свою остывшую еду. Наконец она отложила деревянную ложку и отодвинула миску.
— Я уже спрашивала тебя несколько раз, но ты так и не ответил. Сейчас я хочу наконец узнать правду: о каком предложении говорил с тобой Абакус?
— Тсс. — Готен приложил к губам палец, все еще измазанный жиром. — Не произноси его имя так громко. Абакус был здесь только вчера или позавчера. Люди еще помнят его. Я не хочу, чтобы кто-нибудь вообразил, что мы как-то связаны с ним.
— Абакус был здесь? — удивилась Деа. — Значит, мы все еще идем следом за ним?
— Да.
— Почему же мы не путешествуем вместе?
Готен покачал головой:
— Ведь ты же не хочешь этого, правда?
— Нет, но я думала, может быть, ты захочешь.
— Я еще раз повторяю тебе: Абакус мне не друг.
— Ему ты говорил нечто совсем другое.
— Для Абакуса существуют только друзья и враги. Я предпочитаю, чтобы он считал нас друзьями.
— Ты боишься его, — заключила Деа.
— Не совсем так. Я боюсь не за себя — за весь мир!
— Что-что?! Что ты опять такое говоришь? — Мысли Деа точно кружились в каком-то хороводе возмущения и смятения. Вся эта таинственность просто выводила ее из себя!
Готен помедлил, прежде чем наконец решился на откровенность с дочерью:
— Абакус не тот, за кого себя выдает.
— Кто же он тогда?
— Он утверждает, что преследует ведьм и демонов, но это неправда. Разумеется, он ищет их по всей стране — я имею в виду настоящих ведьм, — но вместо того, чтобы предавать их суду, он делает им некое предложение…
— Как и тебе?
— Я не колдун. Но он и мне сделал это предложение. Он пытается привлечь ведьм — и меня тоже — на свою сторону. На сторону Арканума.
— Что это такое — Ар… Ар…?
— Арканум. Тайный союз самых опасных и жестоких ведьм, каких только можно себе представить. Абакус их предводитель. Будучи охотником за ведьмами, он осуждает только невиновных. А настоящих ведьм уговаривает присоединиться к Аркануму. В течение нескольких недель он протянул свои щупальца во всех направлениях. И уже повсюду в стране есть ведьмы, которые ему служат.
Деа смертельно побледнела.
— Ты сказал ему, что подумаешь над его предложением…
— Неужели ты считаешь, что я могу согласиться?
— Хочешь начистоту? Я не знаю.
Его глаза, казалось, молили ее.
— Верь мне, Деа. Это самое важное. Ты не должна во мне сомневаться. Обещаешь мне это?
— Я… — Она все еще колебалась. — Да… да, я обещаю.
— Хорошо. — Он схватил ее руку и крепко сжал холодными как лед пальцами. — Ты моя дочь, Деа. И с тех пор как мы вместе, для меня нет никого и ничего дороже тебя. Мы всегда должны поддерживать друг друга. Всегда, понимаешь?
— Да.
Она была тронута его словами. И все-таки где-то в самой глубине ее души еще оставалось сомнение, даже недоверие. Она ненавидела себя за это, но ничего не могла с собой поделать.
— И как же быть дальше? — спросила она наконец.
— Мы последуем за Абакусом, — ответил Готен приглушенным голосом. Слова прозвучали зловеще, как древнее пророчество о несчастьях и гибели. Мы последуем за ним в самое сердце его могущества.
Демоны — ложные и подлинные
— Проклятие! — ругался Готен два дня спустя. — Мы потеряли след Абакуса.
Он остановил повозку на заснеженном перекрестке дорог. Целая туча ворон слетела с ветвей и с карканьем взметнулась в серое небо. Конь фыркнул и принялся взбивать копытом снег.
— А я все время спрашиваю себя, как это ты отличаешь следы его лошади от других следов…
— Распознавать следы я, конечно же, не умею, — честно признался Готен. — Зато я могу… чуять Абакуса.
Деа во все глаза уставилась на него: — Неужели такому можно научиться?
Ее отец пожал плечами:
— Я просто чувствую его. Тебе ведь это тоже знакомо, правда? Бывает так: вроде бы никого не видно, но вдруг ощущаешь, что кто-то стоит за твоей спиной. Нечто подобное происходит со мной и Абакусом. Возможно, и он что-то чувствует. Поэтому и узнал в ту ночь, что мы едем по дороге следом за ним.
