Правительство его величества не имеет намерений поощрять любые действия или меры, препятствующие достижению японскими вооруженными силами упомянутых выше целей, и пользуется этой возможностью, чтобы в подтверждение своей политики в этом отношении разъяснить британским властям и британским подданным в Китае, что им следует воздерживаться от таких действий и мер».
26 июля 1939 года
Москва, Кремль, кабинет Сталина.
М о л о т о в. Получено сообщение от Майского, в котором он приводит сведения, касающиеся секретных англо-германских политических переговоров, проводившихся в Лондоне с гитлеровским эмиссаром Вольтатом.
С т а л и н. Внешняя разведка об этих переговорах мне уже дала подробную информацию. Из полученных нами сведений следует, что правительство Чемберлена в случае подписания англо-германского договора готово отказаться от подписания англо-франко-советского договора.
М о л о т о в. Тем не менее в Лондоне, оправдывая свои переговоры с Вольтатом, определенные круги уже ссылаются на то, что якобы и Москва тоже ведет секретные политические переговоры с Германией.
С т а л и н. Ну, это уж явная ложь! О каких секретных советско-германских переговорах можно говорить, если об их проведении ты сам официально заявил 31 мая с трибуны сессии Верховного Совета СССР, а 22 июля ТАСС опубликовал сообщение о возобновлении советско-германских торговых переговоров. Кроме того, никаких политических переговоров с немцами до сего дня мы не вели, хотя теперь, после того как англичане первыми сделали такой шаг, о политических переговорах с Гитлером, возможно, стоит подумать и нам.
М о л о т о в. Сегодня Галифакс сообщил, что британское правительство принимает советское предложение начать теперь же военные переговоры, не дожидаясь окончания политических переговоров. Английская военная миссия сможет выехать в Москву примерно через 7—10 дней. Правда, состав ее пока еще не определен.
Может быть, в связи с проведением Лондоном секретных политических переговоров с Германией заявить официальный протест?
С т а л и н. Это окончательно сорвало бы наши переговоры с Англией и Францией, а пока есть даже небольшая надежда, надо эти переговоры продолжать. Однако с учетом того, что верить нашим партнерам на слово нельзя, придется ужесточить наши требования.
Здесь надо учитывать и тот факт, что симптомы мюнхенской сделки теперь уже прослеживаются, в том числе и в отношениях Великобритании с Японией. Вчера Лондон полностью капитулировал перед Токио и заключил пакт Арита—Крейги, в котором Лондон дал гарантию того, что Англия не имеет намерений поощрять любые действия или меры, препятствующие достижению японскими вооруженными силами оккупации территории Китая. И это происходит в тот момент, когда наши войска сражаются с японскими оккупантами в районе Халхин-Гола.
Все это очень сильно подрывает доверие к нашему возможному будущему союзнику. Поэтому мы должны обезопасить себя от возможного предательства со стороны как Англии, так и Франции. В этой связи главным советским условием на переговорах по военной конвенции будет проход наших войск по территории Польши с последующим сосредоточением вблизи польско-германской границы. Наличие наших дивизий на польской территории гарантировало бы то обстоятельство, что Германии не удастся завладеть Данцигом не только военным, но и дипломатическим путем.
М о л о т о в. Из Берлина от Астахова получено сообщение, что в очередной беседе с ним Шнуре сказал, что руководители германской политики исполнены самого серьезного намерения нормализовать и улучшить советско-германские отношения. А известную фразу Вайцзеккера о «лавке, в которой много товаров» надо понимать в том смысле, что Германия готова предложить СССР на выбор все что угодно – от политического сближения и дружбы вплоть до открытой вражды.
Германия открывает дверь для разговоров на эту тему. Понимая, что сейчас все державы стоят на распутье, определяя, на какую сторону встать, Германия не желает, чтобы создалось представление, будто она не исчерпала возможностей сблизиться с СССР в столь решающий момент. Она дает СССР эту возможность, но, к сожалению, СССР на это не реагирует. Именно такой точки зрения придерживается сам Гитлер.
С т а л и н. Если теперь немцы действительно хотят улучшить политические отношения с СССР, то они должны будут сами сказать нам, как они представляют конкретно это улучшение. А Астахову скажите, чтобы передал немцам, что всякое улучшение политических отношений между двумя нашими странами мы, конечно, приветствовали бы.
1 августа 1939 года
Лондон. Письмо посла Германии в Великобритании Дирксена статс-секретарю МИДа Германии Вайцзеккеру.
«29 июля меня посетил видный член лейбористской партии Великобритании сэр Чарльз Роден Бакстон, как он сказал – для частной беседы. Однако, судя по всему, Бакстон пришел по поручению Галифакса, который после скандала в прессе, связанного с переговорами с Вольтатом, опасается того, чтобы переговоры с английской стороны вели бы официальные лица правительства.
Предложения, которые передал нам Бакстон, во многом похожи на предложения Вильсона, однако содержат существенное уточнение, а именно: Великобритания обещает полностью уважать германские сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе. Следствием этого было бы то, что Великобритания отказалась бы от гарантий, предоставленных ею некоторым государствам в исключительной германской сфере интересов.
Далее, Великобритания обещает действовать в том направлении, чтобы Франция расторгла союз с Советским Союзом и отказалась бы от всех своих связей в Юго-Восточной Европе.
Кроме того, Великобритания обещает прекратить ведущиеся в настоящее время переговоры о заключении пакта с Советским Союзом. Странным образом г-н Роден Бакстон в этой связи упомянул и о том, что чешско-советский договор остался без применения.
Со стороны Германии предложения Бакстона предусматривали предоставить через некоторое время своего рода автономию Богемии и Моравии».
2 августа 1939 года
Москва. Сообщение посла Франции в СССР Наджиара министру иностранных дел Франции Бонне.
«Ничто не могло быть более несвоевременным, чем высказывания премьер-министра Англии по вопросу о советской трактовке косвенной агрессии, сделанные им 31 июля в палате общин.
Подчеркивая, что русская формула наносит ущерб независимости третьих стран, Чемберлен только спровоцировал англо-русскую полемику. Он придал большой размах расхождениям во взглядах, которые советское правительство хотело смягчить, что мы и сами заинтересованы сделать как по отношению к Балтийским странам, так и для того, чтобы не обесценить в глазах Германии и Италии психологический эффект, ожидаемый от направления военных миссий.
Премьер-министр правильнее бы поступил, если бы сказал, что три правительства согласны по существу – не наносить ущерба третьим странам и что расхождения касаются второстепенных вопросов редакции.
