Но для этого надо учиться, надо знать, надо уметь.
Между тем никто из военного ведомства не сигнализировал насчет самолетов. Никто из вас не думал об этом.
Я вызывал наших конструкторов и спрашивал их: можно ли сделать так, чтобы и наши самолеты задерживались в воздухе дольше? Ответили: можно, но никто нам такого задания не давал! И теперь этот недостаток исправляется.
У нас теперь пехота перестраивается, кавалерия была всегда хорошая, надо заняться серьезно авиацией и противовоздушной обороной.
Этим я сейчас каждый день занимаюсь, принимаю конструкторов и других специалистов.
Но я один занимаюсь всеми этими вопросами. Никто из вас об этом и не думает. Я стою один.
Ведь я могу учиться, читать, следить каждый день; почему вы это не можете делать? Не любите учиться, самодовольно живете себе. Растрачиваете наследство Ленина».
9 ноября 1940 года
Москва, Кремль, кабинет Сталина.
С т а л и н. Ситуация для начала советско-германских переговоров складывается весьма своеобразная. И тут есть над чем подумать. Германия заключает Берлинский пакт о Тройственном союзе, заявляя, что этот пакт не направлен против нас, и одновременно наращивает к нашим границам более 80 своих дивизий. Не предупредив нас, заключает договор с Финляндией и направляет свои дивизии на территорию этой страны, находящейся в нашей сфере влияния. Далее немцы, не согласовав этот вопрос с нами, дают свою одностороннюю гарантию Румынии и направляют в эту страну свою военную миссию.
И в этих условиях Берлин по своей инициативе выходит на нас с предложением о проведении переговоров, определив их цель как дальнейшее углубление политического и экономического советско-германского сотрудничества, одновременно намекая на желание договориться о разделе сфер влияния в Азии.
М о л о т о в. Все это очень похоже на организацию очередной политической провокации, имеющей своей целью втянуть нас в войну с Великобританией.
С т а л и н. Тем не менее ехать в Берлин тебе придется. При этом надо исходить из того, что главная цель этих переговоров для нас – это укрепление безопасности СССР и как можно большая оттяжка начала войны с Германией. А если уж немцы заведут речь о новом соглашении относительно раздела сфер влияния, то в первую очередь мы должны добиваться, чтобы в советскую сферу влияния были бы отнесены Румыния и Болгария, на территорию которых мы могли бы ввести свои войска.
Далее, необходимо решить вопрос о выводе немецких войск из Финляндии и Румынии, признании Болгарии и морской части Дуная советской сферой влияния. А также поставить вопрос о том, что статус Турции не может быть решен без нашего участия.
Кроме того, мы должны добиваться почетного мира для Китая, а также сохранения Великобританской империи со всеми теми территориями, которыми Англия теперь владеет, и при условии невмешательства в дела Европы и немедленного ухода из Гибралтара и Египта, а также с обязательством возврата Германии ее прежних колоний.
12 ноября 1940 года
Берлин, кабинет Гитлера.
Г и т л е р. Начинаются политические переговоры с целью выяснить позицию России на ближайшее время. Независимо от того, каким будет исход этих переговоров, следует продолжать приготовления для Востока, о которых ранее уже были отданы устные приказы.
14 ноября 1940 года
Берлин. Телеграмма Молотова Сталину.
«Сегодня, 13 ноября, состоялась беседа с Гитлером три с половиной часа и после обеда, сверх программных бесед, трехчасовая беседа с Риббентропом. Пока сообщаю об этих беседах кратко.
Обе беседы не дали желательных результатов. Главное время во время беседы с Гитлером ушло на финский вопрос. Гитлер заявил, что подтверждает прошлогоднее соглашение, но Германия заявляет, что она заинтересована в сохранении мира на Балтийском море. Мое указание, что в прошлом году никаких оговорок не делалось по этому вопросу, не опровергалось, но и не имело влияния.
Вторым вопросом, вызвавшим настороженность Гитлера, был вопрос о гарантиях Болгарии со стороны СССР на тех же основаниях, как были даны гарантии Румынии со стороны Германии и Италии. Гитлер уклонился от ответа, сказав, что по этому вопросу он должен предварительно запросить мнение Италии.
Риббентроп упорно настаивал на том, чтобы по вопросу о черноморских проливах мы высказались за пересмотр конвенции Монтре и за новую конвенцию при участии Турции, СССР и Германии с дачей гарантий для территории Турции и обещанием удовлетворить законное пожелание СССР о непропуске в Черное море военных судов нечерноморских держав.
Я ответил, что по этому вопросу СССР должен договориться с Турцией, имея в виду, что для Германии и Италии, не являющихся черноморскими державами, вопрос о проливах не является существенным с точки зрения их безопасности, а для СССР вопрос о проливах связан не только с заключением нового соглашения с Турцией, но и с реальными гарантиями безопасности СССР.
Вопрос же таких гарантий касается не только Турции, но и Болгарии в указанном мною смысле, то есть с дачей гарантий для самой Болгарии. На поставленные вопросы я ответил ему, что совместную работу СССР, Германии, Италии и Японии в деле разграничения основных сфер влияния между ними считаю возможной и желательной, но об этом надо договориться, причем следует правильно увязать эти вопросы завтрашнего дня с вопросами сегодняшнего дня. Риббентроп внес, вернее, прочитал черновые наброски своего проекта совместного открытого заявления четырех держав и два проекта секретных протоколов:
А) О разграничении главных сфер интересов четырех держав с уклонением нашей сферы в направлении к Индийскому океану.
Б) О проливах – в духе соглашения между Турцией, СССР, Италией и Германией. Риббентроп предложил эти проекты обсуждать в обычном дипломатическом порядке через послов.
Я сказал, что не возражаю против такого порядка обсуждения этих проектов. Тем самым Германия не ставит сейчас вопрос о приезде в Москву Риббентропа.
Таковы основные итоги. Похвастаться нечем, но, по крайней мере, выявил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться».
15 ноября 1940 года
Москва, Кремль, кабинет Сталина.
М о л о т о в. Переговоры с Гитлером показали, что неизбежность агрессии Германии неимоверно возросла, причем уже в недалеком будущем. Соответствующие выводы должны сделать из этого и наши Вооруженные силы.
С т а л и н. Гитлеровцы никогда не связывали себя никакими нравственными нормами, правилами. У них все средства хороши для достижения поставленной цели. Главным принципом их политики является вероломство.
Гитлер постоянно твердит о своем миролюбии. Он был связан договором с Австрией, Польшей, Чехословакией, Бельгией и Голландией. И ни одному из них он не придал значения. И не собирался соблюдать и при первой необходимости их нарушил. Такую же участь готовит Гитлер и договору с нами, но, заключив договор о ненападении с Германией, мы уже выиграли больше года для подготовки решительной и смертельной борьбы с гитлеризмом.
