— Я забыл напомнить вам, чтобы вы заперли дверь, после того как разрешили ему взглянуть на банку с бобами, — упавшим голосом пролепетал человечек.
— Ничего не понимаю, — сказала Сабрина. — Если он убьет этого великана и снова станет знаменитостью, зачем ему еще бобы?
— На всякий случай. Для гарантии, — объяснил Шарманьяк. — Если его слава опять растает, тогда он выпустит еще одного великана — достаточно бросить всего одно бобовое зернышко. Великан убьет кого-нибудь, разрушит дома, но тут появится наш Джек — и всех спасет!
— Да, но как же он найдет великана? — спросила Сабрина. — Мы не смогли его разыскать, а ведь он метров шестьдесят в высоту.
— А Джеку и не надо его искать, — усмехнулся Шарманьяк, — потому что великан сам его найдет. У великанов невероятно развито обоняние, особенно хорошо они чуют запах крови. Поэтому великан и появился около моего дворца. Джек специально оставил там свой окровавленный носовой платок, и великан его тут же учуял. На самом деле удивительно, как они вообще способны хоть что-то воспринимать, ведь сами-то они ужасно пахнут. Если он до тебя дотронется, этот запах неделями невозможно отмыть…
Вдруг Сабрина вспомнила о двух кусках ткани, которые Эльвис принес в комнату как раз перед тем, как они улетели во дворец Шарманьяка. Один кусок — это лоскут от штанов великана, который им оставила бабушка Рельда, а другой — обрывок штанов Джека. «Эльвис пытался нас предупредить, что Джек всегда рядом с великаном», — поняла Сабрина. Нет на свете сыщика хуже, чем она: как можно было не понять, что вот оно, вещественное доказательство, пусть даже его принес здоровенный датский дог. Она готова была рвать на себе волосы, однако следовало сосредоточиться на том, что говорит Шарманьяк.
— Но если у великанов такой прекрасный нюх, почему же он не напал на нас здесь? — спросила она Шарманьяка. — Джек уже несколько часов как ушел отсюда.
— А защитное заклинание? — ответил он с некоторым удивлением. — Рельде нельзя не отдать должное: она аккуратно следит за хозяйством. У нас тюрьма, например, тоже защищена таким заклинанием.
— Так что же нам остается делать?
— Зерцало, — сказал Шарманьяк, — мне кое-что понадобится.
* * *
Сабрина отперла дверь с надписью «ВОЛШЕБНЫЙ АРСЕНАЛ» и впустила туда принца. Комната была набита самым разным оружием: мечами, луками со стрелами, арбалетами, в углу стояла жуткого вида дубина, к которой на цепи был приделан металлический шар, утыканный длинными шипами. Здесь были сотни видов оружия. Некоторое было явно волшебным, поскольку светилось или гудело, хотя в основном оружие лишь грозно поблескивало, как бы намекая, что последствия его применения могут быть ужасными.
Шарманьяк указал на меч, висевший на стене.
— Вот это, — сказал он.
Зерцало, хромая, приковылял в комнату, лицо его было озабоченным.
— По-моему, это весьма неразумно. Один вечножитель уже завладел волшебным предметом и носится с ним по городу. Зачем же нам еще и это? Особенно когда дело касается Эскалибура — меча короля Артура. Любой, кого коснется Эскалибур, мгновенно умрет, смертельна даже сделанная им царапина.
Сабрина сняла меч со стены. Он был длинный и широкий, с рукояткой, инкрустированной драгоценными камнями. Держа меч обеими руками, она вдруг почувствовала странное пощипывание, словно через нее пропустили разряд электрического тока. Сабрина ощутила прилив невероятной силы — должно быть, то же чувствовал и король Артур, когда меч принадлежал ему.
— Сабрина, ты доверяешь этому человеку?
— Не думаю, — ответила она. — Я своими ушами слышала, что говорят здешние жители о моих родственниках, и знаю, что наша с Дафной смерть освободит их. Я не могу быть уверенной в том, что они не нанесут нам удар в спину.
— Послушай, Гримм, — сказал Шарманьяк, — я не друг тебе, а твоих родственников терпеть не могу. Хотя бы за ту жизнь, которую, по их милости, мне пришлось влачить последние двести лет. А тебя я ненавижу за то будущее, которое ты для меня означаешь. Если бы я собирался сделать все это ради тебя и твоих ничтожных родственников, тогда ты, пожалуй, была бы права. Только я делаю это не ради них и не ради тебя, а ради себя самого. То, что из-за колдовства Бабы-яги я оказался запертым в Феррипорте, лично мне только на руку. У меня здесь реальная власть. Я богат, и все меня уважают. Но если Джек с помощью телевидения расскажет всем на свете, что великаны действительно существуют и что сказки — это реальность, жизнь в нашем городке радикально изменится, и мое положение правителя… я хотел сказать, мэра города… может оказаться под угрозой. Поэтому сегодня мы с тобой заодно. Сегодня я твой союзник и помогу тебе освободить бабушку и этого Каниса. Если это единственный выход, значит, так тому и быть. Но можешь не беспокоиться, Гримм: завтра мы снова станем врагами.
Сабрина взглянула ему прямо в глаза и увидела, что он говорит совершенно искренно, хотя от подобной искренности ее всю выворачивало. Можно ли доверять ему? Она сунула руку в карман и, достав оттуда фотографию своих родных, посмотрела на их лица — на маму, папу, мистера Каниса и, напоследок, на бабушку Рельду. Надо было что-то делать, чтобы старая женщина вернулась домой целой и невредимой. Сабрина больше не желала терять своих родных. И, подняв тяжелый меч, она передала его мэру. Зерцало, явно недовольный ее решением, пошел, прихрамывая, к двери. Сабрина с мэром вышли из волшебного арсенала, а потом, пройдя через зеркало, вернулись в комнату, где Дафна ждала их вместе с Эльвисом. Втроем они осторожно перенесли собаку в коридор, а потом Сабрина тщательно заперла дверь в комнату с зеркалом.
— Оставайся дома, ухаживай за Эльвисом, — приказала она сестре.
— Ни за что! — крикнула Дафна. — Мы Гриммы, и другого пути для нас нет.
— Но это опасно.
— Какая разница, — отмахнулась младшая сестра, крепко хватая Сабрину за руку.
Сабрина сдалась и, ухватив Шарманьяка за карман пиджака, трижды щелкнула каблучками туфелек Дороти.
— Дома хорошо, а там, где Джек, — лучше, — быстро проговорила она.
— Сабрина, а может, эти туфельки могли бы перенести нас туда, где наши мама с папой? — вдруг перебила ее Дафна.
У Сабрины даже глаза загорелись при мысли о том, что это, наверное, возможно.
— Давай спасем их после бабушки, — мечтательно сказала Дафна.
— Хорошо, — кивнула Сабрина и снова щелкнула каблуками: — Дома хорошо, а там, где Джек, — лучше. Дома хорошо, а там, где Джек, — лучше.
Снова стало темно, снова в ушах послышалось знакомое шипение, и через мгновение Шарманьяк и девочки очутились в лесу около Лысой горы. У них почти не было времени, чтобы осмотреться. Сабрина взглянула вверх и увидела огромную ногу великана — он как раз собирался на них наступить.
Они едва успели отскочить в сторону, но великан с такой силой стукнул ногой оземь, что сначала их подбросило, а потом они покатились по земле, как будто у них из-под ног уходила палуба тонущего корабля. В том месте, где они только что стояли, образовалась глубокая трещина, и в нее посыпались камни и земля.
