— Я тебя вижу, негодник, — сказал Свинсон. — Не смей высовываться, иначе отделаю тебя посильнее, чем тогда три поросенка!
У Каниса внутри что-то еще клокотало, однако он повиновался. Только что он был волком, а теперь снова больше всего походил на старичка.
Свинсон отвернулся от него и обратился к остальным:
— Нам надо перестроиться. Наша цель — поймать Паутинку, а не убить, — Он посмотрел на Мотылька. — Не хватает нам передраться между собой! Если кто-то не умеет считаться с остальными, пусть возвращается в гостиницу и сидит там. Честно говоря, ты мешаешь общему делу, Мотылек. Если мы хотим поймать подозреваемого — а он еще только подозреваемый, — то надо действовать сообща.
Бесс не спускала со Свинсона влюбленного взгляда и крепко держала его за руку. Мотылек, в отличие от нее, смотрела на бывшего полицейского негодующе и сердито что-то бормотала.
— Смотрите, на снегу остались его следы, — сказала Дафна, вырвавшаяся наконец из объятий старшей сестры.
— Отлично, Дафна Гримм! — похвалил ее Свинсон. — Если мы пойдем по этим следам, они приведут нас к нему.
Все закивали, даже Мотылек, и двинулись по следу.
Сабрина попыталась на ходу поговорить с Дафной.
— Глупо было ввязываться в драку, — начала она.
— Это ты глупая, — сказала Дафна.
— Тебе могло попасть. Зачем так рисковать? — Теперь, когда я сама собой распоряжаюсь, я буду рисковать еще больше, — ответила на это Дафна.
Сабрина остановилась, а сестра бросилась догонять мистера Каниса, возглавлявшего шествие.
Бабушка, поравнявшись с Сабриной, грустно ей улыбнулась.
— Таков ее выбор, Liebling.
— Что же мне теперь, дать ей погибнуть? Бабушка покачала головой.
— Пока я рядом, этого не произойдет.
Следы привели их в парк Баттери
[14]
. В теплую погоду здесь всегда толпились туристы, поджидавшие кораблики, отвозившие желающих к статуе Свободы и на Эллис-Айленд. А сейчас здесь было почти безлюдно. Неподалеку причаливал паром, связывающий Манхэттен с районом Стейтен-Айленд, к этому парому и вели следы Паутинки. Сабрина помогла бабушке подняться по трапу в зал ожидания. Компания вызвала интерес у служащих причала. Сабрина поняла, что все таращатся на мистера Каниса, который теперь был почти двухметрового роста.
— Смотрите, смотрите! Паутинка! — крикнула фея Мотылек.
Сабрина повернулась туда, куда показывала фея, и увидела только отчаливающее от причала судно. Паутинка сидел на перилах борта и не спускал с преследователей глаз. Вид у него был мрачный и отчужденный.
— Он мой! — пискнула фея, расправляя крылышки.
Бабушка схватила ее за руку и не позволила взлететь.
— Подождем следующего парома.
Фея нехотя сложила крылья.
— Пока мы доберемся до Стейтен-Айленда, Паутинка успеет скрыться, — сказала Дафна.
— У вас есть проблемы поважнее этой, — раздался сзади грубый голос.
Сабрина обернулась и увидела, что к ним шагают шестеро мужчин. У них была бронзовая от загара кожа и иссиня-черные волосы. Черные глаза главаря горели такой свирепостью, какой Сабрине никогда еще не приходилось видеть.
— Вам известно не хуже, чем мне, — снова заговорил главарь, — что в доки, где хозяйничает Синдбад-Мореход, эльфам вход воспрещен.
Сабрина инстинктивно загородила собой младшую сестру. Она не так давно прочитала большую книгу сказок "Тысяча и одна ночь", потому что интересовалась джиннами — вдруг они помогут спасти ее родителей? История Синдбада была еще совсем свежа у нее в памяти. Семь раз он отправлялся в путешествие и всякий раз чудом избегал гибели, зато чего только не повидал: великанов, джиннов, рыбин размером с крупный остров! Чудовищ он истребил без счета. Он не был злодеем, но она помнила, что положительные герои порой становятся отрицательными.
— Неужели? — зло бросила в ответ Синдбаду фея Мотылек. — Как же ты теперь поступишь?
Подручные морехода вытащили из-за поясов зловещие кинжалы.
— Феям и эльфам на паром нельзя, — сказал Синдбад. — Может, у Оберона и получалось взимать с нас его подлый налог, но теперь он мертв. Я не допущу, чтобы другие эльфы отнимали у нас заработанное тяжелым трудом.
— Мы не эльфы, — сказала Дафна. — Мы — сыщики, разыскивающие убийцу Оберона.
Синдбад приподнял бровь.
— Хвала Аллаху! Возможно ли? Неужто передо мной дети Вероники Гримм?
Дафна кивнула, и кинжалы в руках мужчин исчезли.
— Встретиться с вами для меня большая честь, — торжественно молвил Синдбад. — День исчезновения вашей матери отмечен черной печатью в моем сердце. Что привело вас сюда?
— Эльф, убивший царя Оберона, только что уплыл на пароме, — сказала бабушка Рельда.
Синдбад посмотрел на своих людей, потом на гостей,
— Я мог бы вам помочь, — сказал он и повел всех на причал.
Синдбад отпер ключом огромные ворота. За ними находился второй паром.
— У вас собственный корабль? — спросил мистер Свинсон.
— Я — главный паромщик паромной линии Стейтен-Айленд, — гордо заявил Синдбад.
Он пригласил их на борт и провел на капитанский мостик, потом запустил машину. Его люди отдали швартовы, и он аккуратно вывел паром из дока. Мгновение — и они отчалили от Манхэттена, преследуя Паутинку.
— Гоняться за убийцами… не опасное ли занятие для девочек? — спросил Синдбад.
— Мы — Гриммы, и другого пути для нас нет! — заявила Дафна.
Синдбад рассмеялся:
— Ваша мать, помнится, говорила то же самое, когда мне доводилось помогать ей. Я не возражал, нет! Признаться, я был к ней неравнодушен.
— Вы были влюблены в нашу маму? — ахнула Дафна.
— Я бы не назвал это просто любовью. Честно говоря, я был просто сражен. Вероника была настоящей женщиной, а я повидал их немало… Яркая, сильная, вот только немного упрямая.
— Звучит знакомо, — вставила бабушка, подмигивая Сабрине.
— Тысячу раз я уговаривал ее бежать со мной, но она раз за разом меня отвергала. Твердила, что верна одному-единственному мужчине. Полагаю, она имела в виду вашего отца. В день встречи с ней ему улыбнулась судьба.
Сабрина была вне себя. Как он смеет так говорить о ее матери? Синдбад заметил ее состояние и улыбнулся.
— Позволь человеку помечтать, малышка! Твоя мама никогда не принимала мои ухаживания всерьез. Она почти всегда была слишком занята планом помощи нашей общине, чтобы даже заметить мой интерес к ней.
