Энэлперы добавляют к этому еще несколько прав – пять базовых свобод В. Сатир (по: М. Аткинсон. Материалы тренинга «Лечение пищевой и алкогольной зависимости» – ИГИСП):
• свобода ощущать;
• свобода думать и интерпретировать то, что думаешь;
• свобода чувствовать;
• свобода желать и выбирать;
• свобода воображать.
А еще – присовокупляют к этому свою искреннюю и глубокую убежденность в том, что все мы абсолютно свободны:
• видеть и слышать то, что есть, вместо того, что должно быть, было или будет;
• говорить, что мы чувствует и думаем на самом деле, вместо того, чтобы говорить о том, что нам следовало бы чувствовать и думать;
• чувствовать то, что мы чувствуем, вместо того, чтобы чувствовать то, что мы должны чувствовать;
• просить того, чего мы хотим, вместо того, чтобы ждать разрешения;
• рисковать на свою ответственность вместо того, чтобы бояться «раскачать лодку».
Такие вот очень нужные каждому права. Жаль, что воплотить их полноценно, без борьбы, воплей и истерик, удается только действительно «продвинутым» людям. Однако шанс сделать это есть у каждого из нас. И, кстати, если вы начнете последовательную «парламентскую» (т. е. «конституционными методами») борьбу за реализацию этих прав в своей жизни, вы явно продвинетесь по пути своего личностного роста и саморазвития. Вот только помните: любая мораль, конечно же, относительна. Но абсолютным является надморальный закон, именуемый категорическим императивом И. Канта и в наиболее общем смысле формулируемый так:
ТЫ МОЖЕШЬ ДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТО ЗАХОЧЕШЬ, – НО ТОЛЬКО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ЭТО НЕ МЕШАЕТ ДРУГИМ ЛЮДЯМ.
Жизнь, которую вы обретете
Итак, в результате своего роста и развития вы получите подлинные права человека, позволяющие вам жить намного эффективнее и счастливее. Но помимо этого вы приобретете и еще нечто бесценно важное – не просто новую жизнь, но новый, качественно более высокий фундаментальный модус вашего существования в мире. Поясню это свое утверждение.
Согласно И. Ялому («Экзистенциальная психотерапия»), в 1926 году известнейший ныне экзистенциалист М. Хайдеггер обнаружил, что имеются два уровня этого самого модуса существования:
состояние забвения бытия и
состояние сознавания бытия.
Забвение бытия – это как раз и есть способ существования большинства из нас. Мы словно бы бежим от жизни и живем в мире вещей, погруженные в жизненную рутину. Человек в этом модусе существования «снижен», поглощен «пустой болтовней», затерялся в «они» (орфография И. Ялома). Он в буквальном смысле этого слова капитулировал перед повседневностью, в которой более всего озабочен тем, каковы вещи, события, обстоятельства да и сама жизнь – хорошие они или плохие, правильные или неправильные, полезные или вредные и т. д. и т. п.
Забвение бытия – это, по М. Хайдеггеру и И. Ялому, повседневный способ существования, в котором мы не осознаем себя творцами собственной жизни и мира; спасаемся от них бегством, то и дело попадая в ловушки, и избегаем выбора, будучи «унесенными в успокаивающую “никтовость” («я – никто, а с никто и взятки гладки» – в общем, «моя хата с краю…»).
Сознавание бытия – это уже нечто совсем другое (и качественно иное). Пребывая в этом модусе существования, человек сосредоточен не на «как», а на «что» – не на свойствах и оценках вещей, а на том, что они просто есть. Так, например, когда мы действительно любим кого-то, то любим его не за то, что он умный, добрый, храбрый и красивый (иначе нам придется немедленно разлюбить этого человека, как только он перестанет быть таким), а просто за то, что он есть. И тогда неважно, что с течением времени все эти его прекрасные качества как-то стерлись, поблекли и потускнели – он просто есть, и этого достаточно…
Существовать в данном модусе – это значит действительно непрерывно сознавать свое бытие и свою ответственность за него. Именно в модусе сознавания бытия мы полностью сознаем себя, живем «здесь и сейчас» и приемлем мир и самого себя – со всеми своими как возможностями, так и ограничениями. Мы принимаем жизнь такой, какова она есть, а не такой, какой она должна быть в соответствии с нашим туннелем реальности…
По М. Хайдеггеру и И. Ялому, переход в более высокий модус осознавания бытия часто происходит в силу трагического столкновения с реальностью конечности жизни и неизбежной смерти.
Так, уже только И. Ялом («Экзистенциальная психотерапия»), исследуя больных раком, обнаружил, что многие из них использовали кризисную интуицию и нависшую над ними угрозу как стимул к изменению. И у них произошли поразительные сдвиги, внутренние перемены, которые нельзя охарактеризовать иначе, как личностный рост:
изменение жизненных приоритетов и уменьшение значения жизненных тривиальностей;
чувство освобожденности: появление способности сознательно не делать того, что не хочешь;
обостренное переживание жизни в настоящем, а не привычка откладывать ее до пенсии или до какой-нибудь еще точки в будущем;
переживание природных явлений – смены времен года, перемены погоды, опадания листьев и т. п. – как высокозначимых событий;
более глубокий, чем до кризиса, контакт с близкими;
уменьшение страхов, связанных с межличностным общением и озабоченностью отвержением; большая, чем до кризиса, готовность к риску.
Существование в модусе осознания бытия хорошо раскрыто в концепции метанавыков А. Минделла (описание это я, однако, делаю по книге его жены Э. Минделл «Психотерапия как духовная практика»), трактуемых как некие глубокие духовные качества, убеждения, верования и принципы, составляющие чувственные качества человека и выражающие его взгляды на жизнь. В качестве таковых – экологичных и процессуальных, т. е. соответствующих сути и течению жизни, – Э. Минделл выделяет некий набор даосских качеств:
сочувствие – ко всем и ко всему, а более всего к себе;
переработка – всего и вся, что бы ни случилось;
склонность к игре – везде и во всем;
отстраненность от происходящего, дабы понять, что же происходит;
деятельность по принципу «рыбалки» – соединение в себе расслабленности и сосредоточенности;
соединение шаманизма и учености – чувственно-интуитивных и познавательно-аналитических методов жизни, работы и познания мира;
спонтанное творчество – во всем;
гибкость и спокойствие.
