– Но как мы их найдём? – Антон был потрясён услышанным. – Кто знает, где они есть?
Не может быть, чтобы всё было до такой степени фатально! Да, Москва – это столица, ей, без сомнения, досталось, но есть другие города, помощь придёт оттуда, надо только продержаться до её появления! И вот тут приходилось признать, что определенная правота в словах Порфирьева есть. Когда придёт помощь? Неизвестно. А энергии хватит на пару суток, если организовывать отопление. А его придётся организовать, другого выхода нет.
– Надо опросить людей, – ответил Порфирьев. – После объявления эвакуации, на порталах районных управ были выложены схемы объектов Гражданской Обороны, в которые рекомендовалось переместиться местному населению. Кто-то мог запомнить какие-то объекты, которые не относятся к системе метро. Я помню один, бомбоубежище на Комсомольском проспекте, по прямой отсюда меньше трёх километров, по дороге четыре с половиной. Как по руинам – не знаю. Но туда точно нужно сходить. Если кто-нибудь вспомнит что-то ещё, составим карту и план действий.
– Я поговорю с активистами! – заявил Антон. – Мы организуем сбор информации!
– Заодно организуй сбор скафандров, – добавил Порфирьев. – Мне нужно три добровольца. Пойдем вчетвером. На поверхности видимость не превышает трёх метров, ориентироваться тяжело. Если с одним разведчиком что-нибудь случится, двое других будут его нести, а четвертый возьмет на себя ориентирование. Заодно подменит кого-нибудь в случае усталости.
– Сейчас организую! – Антон устремился к выходу, но остановился. – Надо что-то сказать людям на тему отопления и кипятка. Сейчас меня засыплют вопросами, люди переживают за своих детей! Из магазина вынесли массу различных ёмкостей, в которых можно кипятить воду и варить макароны, но кипятить не на чем!
– Поковыряемся в вагонах и в помещениях, – Петрович вновь потер виски с болезненной гримасой. – Насобираем проводов, снимем кабель. Используем стандартную проводку на станции и в тоннелях, протянем от них провода. Соберем примитивные кипятильники. Они же будут обогревателями. Большего нам не сделать. А если и сделать, то лучше не надо, а то останемся без электричества. Ёмкости и так уже наполовину пусты.
* * *
С планом Порфирьева сразу начались проблемы. Сначала никто не хотел отнимать у продовольственных команд сразу три скафандра, потом выяснилось, что никто не помнит никаких важных адресов. Правда, позже нашлись несколько человек, у кого персональные коммуникаторы были слишком дешёвыми и потому недостаточно мощными. С интерактивной картой в сети они работали медленно, поэтому их владельцы скачали карту себе. Аккумуляторы у них давно разрядились, но если техники предоставят возможность их зарядить, то карту можно будет увидеть. Добровольцев для выхода на поверхность на несколько часов тоже не нашлось, судьба полицейских более чем красноречиво свидетельствовала об ожидающих таких людей перспективах. Вызвался идти только старый техник, который прямо заявил, что сильно облучился из-за того, что в первое время в одиночку отмывал скафандры, чувствует себя неважно, и потому лучше идти ему, так как терять нечего. Но против его кандидатуры выступил Порфирьев.
– Если он упадет посреди дороги, – здоровяк обвёл собравшуюся толпу пристальным взглядом, – то станет обузой. Его придется нести обратно, и операцию придётся свернуть. Это бессмысленно.
– Бросьте меня там, – отмахнулся старый техник. – Мне будет уже всё равно.
– Мне будет не всё равно, – невозмутимо парировал Порфирьев. – Этот вариант отпадает. Нужны люди, способные пройти шесть километров по развалинам без привалов и передышек. Чем быстрее вернёмся, тем меньше облучимся.
– Если дадите время отъесться, я пойду, – выступил из толпы пожарный из Нижнего Новгорода, тот самый, что предлагал Порфирьеву помощь в раскопках норы на поверхность. – Сейчас с голодухи желудок режет так, что ноги не держат. В таком состоянии я далеко не уйду.
– Почему вы не записались в продовольственные команды? – возмутилась одна из активисток.
– Я записался, – ответил пожарный. – Но я живу в тоннеле, в дальнем вагоне. Пока узнал, что идет запись, пока дошёл, пока через толпу пролез – короче, я там в предпоследней команде, мне ещё долго ждать своей очереди. Пусть кто-нибудь со мной поменяется, что ли?
Желающие поменяться нашлись, но ещё двоих добровольцев не было, и нужное количество всё равно не набиралось. В итоге Порфирьев устало махнул рукой.
– Ладно, хоть один, уже что-то. Меняться смысла нет, только время зря потеряем, пока ты будешь после магазина отлёживаться. Пойдем, я найду, чем тебя накормить. Заодно объясню, что и как. – Он обернулся к Антону: – Ты пойдешь с нами, так что планируй свои дела заранее.
– Я?! – Антон спешно засеменил за удаляющимися амбалом и пожарным. – Я не могу! Мне нельзя рисковать! У меня дети! Кто о них позаботится, если со мной что-то случится?!
– Подумай о том, что с ними случится, если ты не пойдёшь, – на лице Порфирьева на краткий миг мелькнула брезгливая гримаса. – Если мы найдем надёжное убежище, нам предстоит самое трудное: убедить их принять нас. Ты инженер-механик, а в специализированном убежище хватает достаточно сложных механизмов. Не факт, что все штатные специалисты по ремонту, обслуживанию и так далее успели добраться до места работы. Пробки были огромные, очереди ещё больше, времени оказалось слишком мало, а тут ещё выходные. Никто не ожидал. У них может быть дефицит кадров, восполнить который в их интересах.
– Это слишком долгое пребывание в радиоактивной среде! – Антон пришёл в ужас. – Я получу смертельную дозу радиации и умру, как полицейские!
– Не умрёшь, – в голосе Порфирьева зазвучали нотки успокоения. – Долго не живут только хорошие люди. Тебе ничего не грозит. Обещаю: на этот поход тебя точно хватит! И потом, вдруг мы найдём по дороге что-нибудь полезное. Поможешь собирать-разбирать. Толку от тебя будет больше, чем от остальных. Эта станция расположена в центре города, в наши дни это очень дорогой район, производства тут нет. В результате из трёх с половиной тысяч народа, укрывшегося вместе с нами, нет ни одного технического специалиста. Продавцы, менеджеры, бюрократы, представители искусства, бизнеса и так далее. В общем, нахлебники всех мастей. Гайки крутить некому. Вот есть один пожарный, да и тот приезжий, случайно к нам затесался.
– Пусть идет Петрович! – изо всех сил отбивался Антон. – Он же хотел! Или Владимир! Он не инженер, но у него практики больше! Я специалист по монтажу сложных систем связи, ты знаешь!
– С Володей я поговорю, – согласился Порфирьев. – Насчёт Петровича уже всё сказано. Так что одного человека всё равно не хватает. Собирайся!
– Нет! – сильно побледневший Овечкин попятился. – Мне нельзя! Я могу погибнуть! У меня дети!
– Как хочешь, – Порфирьеву надоело возиться с Антоном. – Тогда вали отсюда к своим детям.
Овечкин поспешил покинуть платформу и направился в медпункт. Там имелся единственный на всю станцию электрический чайник, переданный из комнаты отдыха в распоряжение фельдшера ради ухода за ранеными. Микроволновая печь, кофемашина и чайный комбайн буфета оказались полностью разбиты во время разграбления и последовавшей за ним перестрелки, и другого способа вскипятить воду не осталось. Сам чайник до сих пор не стал предметом новой давки лишь потому, что после кровавой трагедии в буфете Абдуллаев заявил, что полиция будет применять оружие без предупреждения по каждому, кто попытается без разрешения переступить через порог служебной части станции. По идее, где-то должна быть плита для разогрева пищи, ведь как-то же полицейские сварили пельмени Порфирьева! Но где именно, Антон не знал. Наверняка она электрическая и портативная, и полиция её прячет, чтобы не нагнетать обстановку. Остаётся надеяться, что сейчас, когда все полицейские умерли или при смерти, она не окажется утерянной.
