И так далее, и тому подобное — дамские разговоры под рюмочку чего-нибудь густого, липкого и сладкого. Воспоминания о былом, хихиканье, намеки, сплетни и старые фотки — ах, как молоды мы были! Марго обожает фотографировать, запечатлевать мгновение, так сказать, у нее целый альбом в мобильнике.
Еще одно лицо в компании, полуобслуга-полухозяин: егерь дядя Паша с охотничьими мифами и баснями, личный друг Рубана. Эх, сколько дичи добыто и сколько водяры выж… в смысле, выпито! Все в прошлом. Дядя Паша — вдовец, крепкий, кряжистый, надежный, живет в доме круглый год, на правах не то дальнего родственника, не то мажордома и хранителя ключей. То дров нарубит, то крышу починит, руки у него растут правильно. Есть еще Лиза, местная женщина, помогающая по хозяйству, когда приезжают хозяева, подруга дяди Паши. Небольшая, без возраста, улыбчивая и любопытная, прекрасная кухарка.
Одним словом, чертова дюжина… не к ночи будь помянут враг рода человеческого!
Глава 2 Беспокойная ночь
…Мы знаки видели, все те же, не однажды:
Но вечно сердцу нов их обманувший смысл.
Вячеслав Иванов. Знамения
— Где, интересно, этот придурок? — спросил Дим, появляясь на пороге гостиной. — Лиза говорит, ужин готов, а запить нечем. Почти два часа, можно было пешком!
— Дорогу завалило, застрял, — предположил Иван Денисенко.
— В руках не донесешь, — сказала Елена. — Пьете как лошади. Если бы застрял, позвонил бы. Хотя связь тут… извините меня. Загулял! Марго говорит, там есть бар.
— Бар! Громко сказано. Забегаловка, а не бар.
— Кто он вообще такой? — спросила Зоя. — Миша говорит, никогда его раньше не видел. Марго!
— Журналист. Нормальный, по-моему. Я его не знаю, знакомый Рубана.
— Не зна-а-аешь? — нараспев удивилась Зоя. — Красавчик! И накачанный. Миш, тебе тоже надо бы в фитнес… между нами, девочками.
— Закрой рот, а? — сказал Миша, не отрываясь от камина, который пытался разжечь.
— Грубиян!
Она бросила в него журнал — тот, что вечно таскала с собой. Журнал смачно шлепнулся на пол. Иван Денисенко сорвался с места, подобрал и с поклоном вернул Зое. Елена фыркнула. Зоя улыбнулась и кивнула. Иван расцвел. Зоя была в черном коротком платье с открытой спиной, вокруг шеи — добрый десяток длинных ниток розоватого жемчуга, в ушах крупные сферические жемчужины мабе — тоже розоватые.
Иван плюхнулся рядом и сказал вполголоса, настойчиво заглядывая ей в глаза:
— Завтра обещали солнце, хочешь, поработаем? Здесь классные пейзажи, сосны реликтовые, а Гнездо под снегом — вообще фантастика! Закутаю тебя в меха… — Он поцеловал кончики пальцев.
— Можно, — сказала Зоя. — Только я люблю поспать.
— Давай в десять, когда тени еще синие. Мишка отпустит?
— А мы не спросим, — хихикнула Зоя.
— Марго, а если поискать? — сказал Дим. — У нас же всегда пойла завались! Я свой энзэ уже спалил… Может, посмотришь?
— Втихаря спалил?
— Не, мы с Иваном. Правда, Иван?
Иван не услышал, вибрировал около Зои. Миша время от времени метал в них убийственные взгляды. В разговоре участия он не принимал, разжигал камин — в доме было прохладно. Елена примостилась рядом, смотрела. Слабый оранжевый огонек заплясал под сквознячком. Елена протянула к теплу руки, коснулась его плечом. Миша отодвинулся.
— У меня ничего нет, — сказала Марго. — Только пара бутылок пива и домашнее яблочное вино… кисляк на любителя. Есть еще ежевичное… — Она пожала плечами.
— Да, ситуевина. Надо бы дядю Пашу потрясти.
— Не даст, — сказала Марго. — Жлоб. А ключи у него. Рубану выдает, значит, есть.
— А если Мэтра попросить? — вмешалась Елена. — Пусть скажет дяде Паше.
— Мэтр в образе, — сказала Марго. — Творческие терзания и депресняк. Ничего он никому не скажет. Да и спит уже, наверное.
— Пойду, возьму за шкуру дядю Пашу, — сказал Дим. — Он мужик понимающий. Сейчас изобразим.
— Девчата, накрывайте на стол! — сказала появившаяся на пороге Лиза. — Марго, командуй!
На нее приятно было посмотреть: небольшая, ладная, в синем платье и пестром переднике.
— Лиза, у дяди Паши пойло есть? — спросил Дим. — Если потрясти?
Лиза засмеялась дробно, махнула рукой:
— Не знаю! А где журналист?
— Пропал. Тут у вас места плохие, кто не знает, лучше не соваться.
— Хорошие места. Хозяин любит. Охота опять хорошая…
— Может, попросишь?
— Ой, нет! Я к нему не мешаюсь, иди сам.
— Удачи! — желает Иван, и Дим уходит.
— Елена, Зоя, Стелла! — кричит Марго. — Девочки, подъем!
Стелла вскочила первой, отложив книжку. Казалось, она чувствует себя неуверенно в чужом доме, среди чужих. Она подошла к Марго и спросила, что делать. Марго снисходительно ответила, что нужно достать из буфета тарелки, квадратные, с драконом…
Елена стала доставать бокалы. Зоя по-прежнему сидела на диване — накрывать на стол ей было неинтересно. Рассматривала длинные акриловые ногти цвета ядовитой малины.
…Они засиделись за полночь. Дим разжился у дяди Паши двумя литрами водки — вырвал из глотки, фигурально выражаясь. Елена достала миндальный ликер из личных запасов. Горел, потрескивая, камин; ритмично вспыхивали фонарики на елке; пили за Новый год, творчество, любовь, мелодично звякали бокалами; ветер, подвывая, швырял в окно снежную крупу, и казалось, что там бьется жесткими крыльями саранча — в природе похолодало, прекратился надоевший мокрый липкий снег, а потом вдруг посыпали сверху жесткие дробинки льда. В гостиной было уютно и по-домашнему. Когда опустели тарелки, Марго скомандовала убирать со стола и нести чашки.
— А журналист так и не вернулся, — сказала вдруг Зоя. — И не позвонил. Интересно, почему?
Наступила тишина. Все переглянулись. Трещали поленья в камине; по стенам метались красные блики. Сверкала в углу елка в гирляндах крошечных разноцветных фонариков.
— Да что могло случиться, — сказала Елена после паузы. — Загулял. — Уверенности в ее голосе не было.
— Где? Тут негде загулять, — сказал Дим. — Дядя Паша сказал, он взял «Лендровер» отца, тачка надежная…
— Его нет уже шесть часов, — сказал Артур. — Что-то случилось.
Ему никто не ответил. Как-то сразу улетучилось радужное настроение и стало неуютно и тревожно…
— Пойду, спрошу у дяди Паши, — Дим поднялся. — Может, вернулся. Устал, пошел к себе.
— Мы бы услышали мотор, — уронила Наташа-Барби. — Он не вернулся…
