— Сюда направляются гвардейцы короля, — пояснил мальчишка. — Калика успела нам сообщить. Она попытается...
— Погоди, — велел Хоши, вскинув руку. Все замолчали. Издалека послышался слабый скрежещущий звук.
— Ползуны, — прошипел Герди. — Идут сюда с обеих сторон. Да, за нас взялись всерьез.
— Назад, в дом! — рявкнул Хоши и втолкнул их всех внутрь. Они вновь протолкались через загроможденную центральную комнату, после чего гигант откинул гобелен, висевший в самом дальнем и темном углу. За ним обнаружился узкий наклонный проход, уводящий куда-то вдаль. Он был гораздо более тесным, чем межкомнатные коридоры — хотя и в них едва ли смогли бы разминуться два человека, — и там царила кромешная тьма.
— Сюда! — гаркнул он.
— Сюда?! — переспросила дрожащим голоском Элани.
— Пойдем со мной, — велел Герди, успокаивающе потрепав ее по плечу. — Все будет в порядке.
Он взял огненный кристалл, висевший на стене, и двинулся вперед по туннелю. Хоши подтолкнул Элани следом; Кия и Рюичи двинулись за девочкой по пятам, а здоровяк, тоже с кристаллом в руках, замыкал шествие.
Туннель оказался высечен очень грубо, там было полно выступов и ям, и беглецы то и дело ударялись то головой, то плечом, то коленом; но Герди задал быстрый темп, а Хоши никому не позволял отставать. Рюичи так нервничал, что ему было уже не до того, чтобы испытывать страх перед мраком и теснотой. К тому же раньше они с сестрой нередко выбирались в походы, исследуя узкие пещеры и расселины в скалах, так что здесь он чувствовал себя почти как дома. Оранжевые отблески огненных кристаллов плясали на их лицах, а остроконечные тени метались по стенам и потолку.
— Откуда они узнали, что мы здесь? — шепотом спросил Рюичи, не в силах больше выносить затянувшееся молчание. Единственным звуком с той поры, как они вошли в туннель, был шорох шагов и шум дыхания.
— Тот, кто знал насчет племенной фермы Осака, знал и о нашем убежище, — пояснил Хоши.
— Там мы хранили всякое полезное барахло, — добавил Герди, не оборачиваясь. — Припасы и все такое прочее. А иногда — и всякие диковины... например, Элани. Так что, если убежище раскрыто, для нас это будет большой потерей.
— Герди! Я тебе не "диковина", — возмутилась Элани.
— Это я просто так выразился. Не обижайся! — воскликнул сорванец, ничуть не смущенный. — Эй, Хош, там впереди туннель заканчивается.
— Хвала Цетре! Я себе всю кожу до мяса стер в этой дыре. Как можно делать такие узкие проходы?!
— Давно пора расстаться с этим младенческим жирком, шеф, — прокомментировал Герди с невозмутимым видом.
— О каком жирке ты говоришь? возмущенно завопил Хоши. — Да я раздавлю тебя, как яйцо, дерзкий щенок!
— Сперва поймай меня, — донесся ответ. — Я бы и медяка не поставил на твою удачу — из тебя, с твоим-то брюхом, бегун аховый.
Потайной ход вывел их в другой туннель, чуть пошире. Проход был перекрыт решеткой, но Герди самодовольным тоном, явно рисуясь перед Элани, пояснил, что запор расшатали заранее, когда готовили пути к отходу из убежища. Подобные решетки имелись во всех подземных кварталах города — через них накачивали воздух в самые глубинные коридоры, где иначе можно было бы задохнуться от недостатка кислорода. Люди из "Паракки" додумались проникнуть в эту систему туннелей и таким образом обеспечили пути отхода для всех своих убежищ.
Один за другим они проскользнули через отверстие, после того как Герди снял решетку. Последним протиснулся Хоши, в то время как зеленоволосый насмешник стоял скрестив руки и с деланным нетерпением постукивал по земле ногой. Элани при виде этой сцены захихикала.
Как выяснилось, они очутились на довольно оживленной "улице": это был широкий туннель, по обе стороны которого теснились торговые лавки, предлагавшие самый различный товар. В воздухе висел аромат вареных крабов и жареных овощей, стойкий запах благовоний и рыбы. Беглецы оказались в маленьком боковом проходе между двумя такими лавками, скрытые от посторонних глаз густой тенью.
Хоши вернул на место вентиляционную решетку, а затем замахнулся на Герди, в надежде застать того врасплох и отвесить добрую оплеуху. Но мальчишка был проворней: он пригнулся и отскочил в сторону, показывая обидчику язык.
— Может, в следующий раз тебе повезет больше, если постараешься, — поддразнил он Хоши.
Ворчливо ругаясь себе под нос, тот вывел их мимо лавок на широкую дорогу. Рюичи тем временем пристально наблюдал за зеленоволосым сорванцом и его старшим спутником. У них были странные отношения. На первый взгляд, Герди не упускал ни единой возможности, чтобы поддразнить Хоши, но даже Рюичи, который их совсем не знал, видел, что на самом деле они очень привязаны друг к другу. Просто ни один не желал признать это вслух. И хотя Герди безжалостно насмехался над лысым гигантом, в глубине души мальчуган явно относился к нему с глубоким уважением. А когда Хоши, в свой черед, попытался отвесить Герди подзатыльник, это напоминало то, как медведь в горах играет с медвежатами.
Беглецы смешались с толпой. Рюичи понятия не имел, сколько сейчас времени, но под землей торговля, похоже, была в самом разгаре. И вновь их окружила многоголосая толпа, купающаяся в оранжевом свете. Вот мимо побрел мускусный бык, тащивший груженую телегу. Уличные попрошайки, зазывалы и мальчишки-беспризорники набрасывались на всех прохожих без разбору. Беглецы миновали уличного торговца, который варил рыбу-меч, используя только силу своих энергетических кристаллов, которую пропускал сквозь ладони, опущенные в воду. Но Хоши не позволял своим спутникам задержаться ни на миг; он неуклонно ломился вперед, расталкивая толпу, и остальным ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Кия время от времени оборачивалась взглянуть на Элани, но девочка и без того находилась под надежным присмотром Герди, который, похоже, назначил себя ее временным телохранителем.
— Думаешь, они отыщут нас? — спросил Рюичи у Хоши, с трудом поспевая за его размашистым шагом.
— Когда они доберутся до убежища и не найдут нас там, то решат, что мы сбежали уже давным-давно. Не думаю, что они последуют за нами. Однако наверняка попытаются перекрыть все выходы наружу. Возможно, нам придется прорываться силой.
Эти слова предназначались Рюичи, но его сестра тоже услышала их, и где-то в глубине ее души разгорелось холодное пламя. Смерть отца лишь усилила ужасающее чувство потери, оставшееся после исчезновения матери. С тех пор, как они бежали с фермы, Кия чувствовала странное отупение и отстраненность от всего происходящего; ничто не могло тронуть ее. Слезы брата прошлой ночью отчасти вырвали ее из состояния полной изоляции, но в душе по-прежнему жила боль и пустота. И в этой пустоте никакие чувства не могли существовать.
А теперь внезапно там возникло нечто. Чувство, с которым Кия прежде была едва знакома и которое в истинном, чистом виде никогда не испытывала. Никогда, вплоть до сегодняшнего дня.
Ненависть. Ненависть к людям, которые причинили ей боль, которые убили отца, брата и всех близких; которые убили Тая, ее единственного друга, такого тихого и застенчивого; которые разрушили всю ее жизнь. "Паракка", король, Элани, то существо, с которым Рюичи сражался в доме, необъяснимый страх Элани перед зеркалами, дом, от которого не осталось камня на камне... Все это, подобно кусочкам мозаики, складывалось в некую странную единую картину, огромную, жестокую. Их с братом словно подхватил и понес беспощадный поток, и Кия не знала, чем все это закончится. Но Хоши — знал. И похоже, что Элани тоже кое-что было известно. Наивная девочка, невинная и в то же время удивительно проницательная...
