— А какими видите вы, эрлара? — с любопытством спрашивает Беар, вызвав неодобрительный взгляд моего личного Стража.
— Ну… — теряюсь. — Они темные. Чем-то похожи на ту фигуру на реке… тогда, в последний день.
Ощущение, словно Стражи переглядываются, хотя все трое продолжают смотреть на меня, не изменившись в лице.
— Что это? — рискую спросить.
— В некотором роде защита наших земель, — отвечает Дарсаль. — Простите, моя госпожа, но большего сказать не могу.
— Разве есть что-нибудь, чего нельзя знать императрице? — хмурюсь я.
— Полагаю, после официальной церемонии вы узнаете больше, — мягко отвечает Дарсаль.
Наверное, снова не место и не время. Скорей бы уже дворец и его защищенная комната. Да о чем я снова думаю, твою бестию!
— Хотелось бы, — бурчу.
Дарсаль
Сейчас нельзя терять бдительность. Возможно, поэтому слова подопечной не причиняют привычной боли. Где ей понять мою тоску по зрению.
Снова и снова всматриваюсь в ауру. Легкая структура, кажется, немного четче, но это может быть лишь проявлением тревоги, реакцией на неприятное место. Но как? Как такое возможно, что она видит то, чего не должна видеть женщина, чего не может видеть никто, кроме нас? И аура совершенно не похожа на омаа Стража, по которому нас в детстве отбирают. Даже если бы предположить, что случилась какая-то генетическая накладка. Да и способности… нет у нее никаких особенных способностей. И обычные глаза не могут видеть то, что видят наши! Иначе не приходилось бы проходить через все, что нам отмерено.
Мысли бьются внутри, наполняя горечью и какой-то ирреальной надеждой. Мне-то ведь вернуть ничего нельзя, но все же. Так хочется верить в детскую мечту, давно смятую, разодранную в клочья. Даже не предполагал, что она еще жива.
Заставляю себя заглушить лишние эмоции и сосредоточиться на дороге. То, что на грани восприятия царапало весь обратный путь, словно выползает на свет. Стоит лишь присмотреться, и увижу. Только куда смотреть-то?
Вокруг по-прежнему ничего. Перевал понемногу приближается, тропа под ногами постукивает камнями, хрустит проплешинами сухой травы. Идем молча в звенящем напряжении, скрещивая омаа.
Робот в очередной раз отключается, зависает в воздухе. Нужно было оставить в фертоне. Молчу, конечно, но Ноэлия сама вздыхает:
— Я так надеялась, что еще немного протянет.
Пытается запустить, снова вздыхает жалобно:
— Не работает. Не оставлять же здесь!
— Не будем мусорить, — улыбаюсь. — Я довезу.
Хорошо хоть в воздухе держится: хитрое приспособление, завязанное на гравитацию, продолжает работать. Приглядевшись, можно видеть линии обмена силой с землей. Легко подталкиваю, пролетает несколько метров, прежде чем остановиться. Отвлекает, но не смертельно. Дотолкаю. Ноэлия все смотрит с надеждой, вдруг снова заработает. Может, внизу, подальше от перевала, еще немного поживет. Но не говорю, зачем лишнюю надежду вселять.
Ноэлия
Люблю туманы. Только не такие, а белые, пушистые, один раз всего видела, когда нас на отдых возили. Среди поля перина душистая, а в ней ничего не рассмотреть. Мы с девчонками нахохотались, догоняя друг дружку!
Тут же что-то мутное, мрачное, скользящее какое-то, как змея на руке Ивена. Приближается неумолимо и неотвратимо, поднимая из глубины души первобытные страхи, доставшиеся нам от далеких предков.
Перевал достаточно широкий — с двух сторон ввысь уходят пики неприступных вершин, но между ними не меньше сотни метров. Дорога вьется ближе к правой, да темные сгустки виднеются везде, не обойти.
Маленький отряд моей охраны как-то внезапно и слаженно переформировывается, снова навевая мысли о выучке. Беар идет вперед, Альбер замыкает, Симон с Клавием на несколько метров по бокам, только Дарсаль остается рядом. Так и хочется за руку взять. Кошусь на него, мешать, наверное, буду. Настолько напряжен и сосредоточен.
Первый язык тумана небольшой, почти прозрачный, — силуэты спутников видны. Быстро оказывается позади, оставив нам осевшие на лица и одежду холодные капли. А вот дальше — огромная клубящаяся гора, в которую и вступать-то боязно. Так бы зажмурилась и промчалась насквозь. Но двое ребят уходят вперед, ждем, видимо, сообщения с той стороны.
— Не бойтесь, моя госпожа. — Привычный голос личного Стража придает уверенности.
Дарсаль бросает на меня взгляд, все такой же расфокусированный, — ауру рассматривает. Берет за руку, по душе проходит теплая волна.
— Совсем немного, Ноэлия, пару десятков метров, — говорит тихо, и пока я с удивлением перевариваю такое обращение, решительно вступает в мутный бурлящий сгусток.
Спутники почти сразу теряются из виду, растворяются в темной бесформенной массе, только и надежда на особое зрение Стражей. Все кажется, будто отовсюду начнут выскакивать монстры да чудовища, и понимаю умом, что никого здесь нет, кроме плодов моего взбудораженного воображения, а попробуй объясни это сжавшемуся в комок сердцу. Безумно страшно.
Дарсаль держит за руку — хорошо, что держит, в полуметре можно потеряться, — а другой подталкивает робота, тоже не выпуская из виду. Хочется думать, что эти туманы непроницаемы для него лишь частично, что он по-прежнему все контролирует. Но спрашивать боюсь.
Вздрагиваю от каждого резкого звука, считаю шаги — где они, эти пара десятков метров, заканчиваются?!
Поэтому почти сразу реагирую, когда Дарсаль замирает, прислушивается.
Дарсаль
То, что, должно быть видно обычными глазами, для нас скрыто помехами из крохотных кристалликов, отзеркаливающих, сбивающих восприятие, множащих излучения. Говорят, происхождение этих туманов неизвестно. Но наставник в Астаре как-то обмолвился — понятия не имею, случайно ли, — будто это знание под запретом.
В первый раз Ноэлия легко ориентировалась, а Симон с Клавием и вовсе ощутили лишь небольшой дискомфорт. А вот следующий сгусток неожиданно велик, словно со всех окрестных вершин стянулся. У зрячих испуг по ауре, совершенно особенный испуг, какой возникает у любого человека, когда он осознает, что органы чувств ему отказывают. Не тревожа Ноэлию, догоняют Беара, сообщают тихо, что и у них видимость нечеткая. Ментальная связь тоже рвется, но достаточно стабильна, информация передается. Ждать, пока разойдется туман? Можно и неделю здесь просидеть.
Беар с Клавием уходят первыми, отчитываются через несколько минут, что прошли спокойно, видят перевернутый фертон и еще одну темную полосу немного ниже. Мы в самой высокой точке.
Ноэлия боится. Спрятал бы тебя, завернул и унес куда-нибудь… но могу только руку подать. Робот мешает, отвлекая внимание, почему-то все острее ощущаю его бесполезное присутствие. Постоянно цепляется за омаа, вызывая стойкое ощущение, что именно с ним связаны все неприятные предчувствия. И сожаление, что так и не прослушал второй раз ту книгу, не узнал, действительно ли в ней звучало…
