Флорида обнаружил новую тенденцию: сейчас многие фирмы переезжают в те регионы, где есть творческие специалисты, а не наоборот. Работая с представителями творческого класса, он выяснил, что они движутся не за рабочими местами – их выбор основан на интересах и образе жизни. Такие города («творческие центры» в терминологии Флориды) обеспечивают целостную систему и место обитания, где могут процветать все формы творчества: «Спортивные арены, скоростные магистрали, универмаги и центры туризма и развлечений, напоминающие парки отдыха, для представителей творческого класса не имеют значения или даже воспринимаются ими негативно. Они ищут такие районы, где есть высокоразвитая инфраструктура, поощряются индивидуальные отличия и разнообразие, есть возможность заявить о себе как о творческой личности». Идеология Флориды напоминает потускневший советский тезис о всестороннем развитии личности строителя коммунизма, хотя отличия есть. Основные характеристики «творческой среды» Флорида выражает в концепции «трех Т» экономического развития: технология, талант, толерантность.
Важный факт или подлинный творческий класс в России
По оценке специалистов Фонда эффективной политики, Россия занимает второе после США место в мире по абсолютному числу работников, занятых в творческих профессиях, – около 13 млн человек. Для сравнения: в США их около 38 млн человек, иными словами, 30 % всех работающих американцев принадлежат к этому классу (Назарова, 2012). Это население крупных городов, материально обеспеченный и образованный слой общества в возрасте от 20 до 45 лет. После всплеска политической активности в конце 2012 г. в российской прессе под «креативным классом» стали ошибочно (ограничивая это понятие только ими) понимать людей определенных политических взглядов (либеральную оппозицию) и так называемых хипстеров
[396].
Информационная революция
Появление творческого класса отразилось на обращении с ключевым для нашего времени ресурсом – информацией. Два процесса – социальные изменения в обществе вследствие появления нового класса, а также информационная революция – обеспечили переход общества в новое, более «плотное» информационное состояние путем смены старых технологий коммуникаций. Я бы даже провел аналогию с уплотнением нейронных связей в мозге (рис. 16).
Замена аналоговых и электронно-механических коммуникационных устройств на новые цифровые привела к появлению новых способов синтеза знаний и обработки информации. Это вызвало рост плотности информационной сети при новых способах межличностных коммуникаций, а также широкий и облегченный доступ к накопленным знаниям через Интернет. С этого момента знания и информация становятся не просто критически важными элементами, а главными источниками повышения производительности. Любой процесс производства или создания услуг всегда основан на определенном уровне знаний и на конкретных приемах обработки информации. В своей модели я называю это дизайн-схемой.
Прогресс технологий обеспечил очередной рост творческого класса в развитых обществах. Надеюсь, вы заметили, что в модели счастливого клевера я постоянно провожу мысль о том, что инновации всегда концентрируются вокруг социальных процессов, исторически протекающих в сферах производства, приобретения профессионального опыта или распределения власти.
Правда, новые информационные технологии охватывают пространство планеты с различной скоростью. Казалось бы – чисто технологический параметр. Но для огромного количества людей из развивающихся стран он является источником неравенства, создавая риск исключения целых стран из мирового разделения труда из-за невозможности доступа к информационной инфраструктуре. Все потому, что государства, а не отдельные изобретатели, как в начале прошлого века, пытаются стать главным двигателем информационной революции, финансируя исследовательские программы. Вспомните рассуждения о том, на каком уровне конкурируют живые организмы в природе – на уровне гена, особи или популяции. Нечто подобное и здесь.
Конечно, до сих пор большая доля ВВП любой страны и большое число занятых продолжает зависеть от активности внутренней экономики, а не от глобального рынка. Но лидирующие отрасли многих стран уже образуют сектора глобальной экономики без границ (финансы, телекоммуникации, средства массовой информации). Производство во всех странах мира опирается на образованных людей в возрасте 25–50 лет, а значит, при современном уровне развития производительных сил могут высвободиться более трети человеческих ресурсов. Следствием этого факта становится не столько массовая безработица, сколько все возрастающая гибкость, подвижность работы, индивидуализация труда и, наконец, высокосегментированная социальная структура рынка труда.
В свою очередь, это новое, «информационное» общество зависит от новых способов распространения информации. Это дает СМИ, Интернету, блогосфере, разведывательным службам анормальную власть, приводит к ситуации, когда непонятно, кто кого контролирует. Государственные структуры и политические партии исчезают или растворяются, приобретая функции структур, которые нужны, чтобы смягчать социальные противоречия в обществе от негативных последствий очередной инновации.
Россия тоже включена в глобальную экономику и в эти процессы. Образованное население, сильная научная база, огромные запасы природных ресурсов создают условия для организации равного обмена или по крайней мере «диффузии» технологий и инноваций. Об этом подробнее поговорим в следующей главе.
Информационной революции могло бы и не быть, если бы к концу прошлого века не появилась главная технологическая инновация – компьютеры, сеть Интернет в виде Всемирной паутины World Wide Web и многочисленных программ, необходимых людям для общения и совершения транзакций.
Компьютеры
Всего полвека назад слово «компьютер» прочно ассоциировалось с правительственными организациями и фантастической литературой. Но ряд открытий и изобретений позволил радикально изменить компьютерную индустрию. Все началось с того, что в 1958 г. инженеры компании Texas Instruments разработали первую полупроводниковую интегральную микросхему. Уменьшающиеся с каждым годом интегральные схемы заменили транзисторные блоки, радикально снизив объем и энергопотребление электронных устройств, и вскоре схемотехника всей электроники, от электронных часов до радиоэлектронных комплексов, упростилась до одной-двух микросхем с несложной обвязкой из «традиционных» радиодеталей.
